Сокровище троллей. Ольга Голотвина

Крестьяне называют болото Смрадным. И еще Козьей Погибелью. Там даже ягоды не собирают. И король решил эту трясину сдать ящерам в аренду.

      – А чем они будут платить?

      – Не знаю, но за Гранью много всякой полезной всячины. По весне сюда прибудут посланцы короля для переговоров.

      – Говоришь, у нас даже переводчик есть?

      – Переводчица. Супруга нашего Хранителя. Дочь Клана Вепря. Госпоже от предков-магов достался Дар – любой язык она понимает, как родной.

      – Ух ты… значит в Шевистуре будут жить двое Детей Кланов? – благоговейно шепнула женщина. – Сам Хранитель и его жена…

      Литисай кивнул. Его тоже волновала мысль о приезде высокородных господ. Ни в Силуране, ни в соседних странах не было знати выше, чем Дети Кланов – потомки двенадцати великих магов древности.

      – А где сейчас ящеры? – продолжала допытываться Румра.

      – До весны ушли за Грань, они холода не любят. А король приказал поставить здесь крепость. Мало ли чего учудят ящеры! У государя в свите был человек, знающий толк в строительстве, ему король и велел согнать окрестных мужиков на работу.

      – Ясно… Значит, ящеров мы до весны не увидим?

      – Увидеть-то можно. Трое остались изучать наш язык.

      – Да ну?! И где устроились, неужто в деревне?

      – В «Посохе чародея». Король заплатил хозяину постоялого двора, чтоб тот их приютил.

      – Надо бы съездить да посмотреть, – задумчиво протянула Румра. – А то весной увидишь – вдруг да испугаешься с непривычки! А нам пугаться нельзя, на нас солдаты смотрят.

      – А поедем! – загорелся молодой дарнигар. – Главные дела сделаны…

      Литисаю действительно хотелось взглянуть на ящеров и отдохнуть от опостылевших хозяйственных забот. Но была и тайная мыслишка: на постоялом дворе можно узнать что-нибудь о загадочных надписях. Вдруг эти «барсучьи хороводы» и «пьяные караси» – попросту названия речушек, озер, скал?

      – Поедем, Румра! Поедем прямо завтра! В сотне два старших десятника. Один за тебя останется, другой – за меня.

      – Я за себя оставлю Ашташа, – мстительно заявила Румра. – Пусть покрутится…

* * *

      Берега Тагизарны, конечно, глухомань, но и совсем безлюдными их не назовешь. Подмерзла непролазная грязь, лег на землю снег – и вот уже под сапогами, копытами и санными полозьями обозначилась лесная дорога.

      По дороге этой неспешно брела, опираясь на посох, крупная, толстая старуха в суконном плаще с капюшоном и мужских сапогах. Холщовая сума через плечо выдавала в старухе побирушку, но в остальном женщина выглядела не так уж и нищенски. И сапоги, и плащ с побитой молью меховой оторочкой, и темное платье были хоть и поношенными, но вполне еще добротными.

      По обе стороны дороги чернел ельник – мрачные приземистые деревья, исковерканные буранами.

      Нищенка не удивилась, даже не вздрогнула, когда разлапистая ель окликнула ее сиплым, простуженным голосом:

      – А ну, старая чума, стой!

      С приветливой