Попаданец со шпагой. Вячеслав Коротин

через что-нибудь веревкой, ну и свечка зажженная неподалеку. Попытался представить процедуру установки – стремно. Но больше никаких вариантов не придумывалось.

      – Эй! – крикнул я хозяину дома. – Загляни в окно, что видишь?

      – Так не видно ничего, – донеслось в ответ через минуту.

      – Вырежи пузырь.

      – А без этого никак?

      Во куркуль! У него там жена с двумя пацанками, а он копейки считает!

      Окошко маленькое, не пролезть, но разглядеть внутреннюю обстановку вполне себе можно.

      Глаза потихоньку привыкли к полумраку помещения. Небогато живут хуторяне: стол, действительно стоящий ножкой на люке, пара лавок, печка, кровать… Ничего криминального и угрожающего дому неприятностями не видать. Может, в сенях? Но там окна нет. Ладно.

      – Гвоздь и молоток имеются?

      – Найдутся, – ошалело посмотрел на меня абориген, – а зачем?

      – Тащи давай! – не стал я заниматься разъяснениями.

      Аккуратненько приколотив кончик веревки к косяку, отогнал хозяина и Петра на относительно безопасное расстояние. Ну что же: если покойник меня перехитрил – конец местным бабам, а может, и мне заодно…

      Толкнул дверь. Открылась. И ничего.

      То есть ничего и быть не могло – просто кусок веревки, защемленный дверью. Блефовал наш подопечный.

      А ведь с меня столько потов сошло… Ну, зараза!

      На всякий случай осторожно прошел в дом, внимательно осмотрел стол, опирающийся на крышку люка в подвал – вроде ничего подозрительного.

      – Эй, внизу! – Это я уже открыл выход из подпола. – Сами выйти сможете?

      В ответ – испуганное шушуканье. Да ну его к бесу – я им психолог-реабилитатор, что ли?

      Позвал Еремея – пусть сам со своими бабами разбирается – и снова вышел во двор.

      Теперь машина – геморрой на мою голову. Куда парень эту жестянку заховал, и что мне с ней делать? И чего эта груда штампованного железа в трактире не сгорела? Насколько меньше проблем было бы!..

      Из избы вывалило слегка ошалевшее, но вроде счастливое семейство. Ниче так жена у Еремея – не в моем, правда, вкусе – крупновата, но вполне себе интересная женщина для своих лет. А девки мелкие совсем, я, честно говоря, ожидал на выданье, судя по возрасту самого хозяина, ан нет – лет восемь-двенадцать…

      Крестьянин, а за ним и все семейство бухнулись передо мной на колени и стали с причитаниями биться головами о планету. Среди всего этого вяканья и бормотания можно было разобрать только общий смысл: «Спасибо, барин! Век за тебя молиться будем!..»

      Короче:

      – Еремей! Встань и подойди!

      – Слушаю, ваше благородие! – немедленно нарисовался, как лист перед травой, мужик. Невооруженным глазом было заметно, что самое заветное его желание – спровадить нас поскорее со двора. Хренушки!

      – Покойника мы заберем…