ВОЛЧЬИ ПЕСНИ. Вячеслав Киктенко

e/>

      …в вагонах – до чёрта.

      Девчонки-бичёвки,

      Шепча, матерясь и теряясь в дыму,

      Вдруг песню заноют – такую, о чём-то,

      Чего и не высказать никому.

      И – к дьяволу счастье!

      В слезах-покаяньях

      Зарыться в глухие снега с головой,

      И выть, задыхаясь в кромешных сияньях,

      Ни песен, ни слов —

      Только воля и вой…

      ***

      Река Вилюй,

      Теки, виляй,

      В лесную даль завиливай,

      Мою печаль заиливай,

      Мотайся по песку.

      А если мне не повезет,

      А если зверь не догpызет,

      Оставь на беpежку.

      Оставь меня на беpежку

      Водичкой залитым,

      Водичкой залитым,

      Песочком золотым…

      Песочком этим золотым

      Залей мою тоску,

      Залей мою тоску,

      И – снова по песку.

      ***

      А в лугах-то гоготати славно гусям-лебедям!..

      А в торгах-то благодати – ни баском, ни лепетом.

      Вор хитёр, попал, не выскользнешь из его объятиев,

      Поп мудёр, ему не выскажешь всех своих проклятиев,

      А в кровях-то, поглядайте, искушенья свинские,

      А в церквях-то – благодати, песни херувимские,

      А как жить, не зная лиха, ни един не ведает,

      Порадеет вор, и тихо в трапезной обедает.

      А как жить на этом свете не святым, не грешникам,

      Просто людям, просто детям, в школах неуспешникам,

      А как жить-то, брат, на свете, не обидев ближнего,

      Коли всё уже имети, да неймётся лишнего,

      Лишь о бедах бормотати остаётся небедям…

      А в лугах-то гоготати славно гусям-лебедям!

      ***

      Зверь – честно предупреждает.

      Тварь подлая – тайно горит.

      Шакал выжидает.

      Волк говорит.

      В горней таинственной области

      Иные знанья, ключи.

      Бог – безмолвствует.

      Дьявол – кричит.

      Друг дружке никто на земле не противен,

      Просто для каждого своя пора.

      Мужчина – уже наивен.

      Женщина – еще хитра.

      БРАНЬ МЫСЛЕННАЯ

      Когда, мигнув, как ёлка

      В снегах, в тоске по Чуду,

      От мысленнаго волка

      Звероуловлен буду,

      Когда вдали туманно,

      Вблизи светло и пусто,

      По следу Иоанна,

      По слову Златоуста

      Я сам себя поймаю

      На мысли волчьей, хвойной,

      И пойман, понимаю,

      Что ближний свет – конвойный,

      Что в дальних перевалах

      Совсем не вестовые

      Встают огни на скалах,

      Огни – сторожевые,

      Поёжусь, как предатель,

      От мысли тошнотворной,

      Что мысль и надзиратель,

      И тут же – поднадзорный,

      Что зря, во тьме тоскуя,

      Весь век мой рвусь в огонь я,

      Что вслед за тем бегу я,

      Чья за спиной погоня…

      Но в тот же миг, сволочен

      И вздрючен дикой этой

      Догадкой, истолочен,

      И выключен планетой,

      Переменив реальность,

      За долом дол простукав,

      Сменю прицел на дальность,

      И – новый холст проступит,

      Где вновь средь декораций,

      Стрелок и волк, я буду

      Темнеть и загораться

      И продираться…

      БДАГОДАТЬ

      …и вот на базаpе, у летней пивнушки,

      Слегка потеснившей цеpковный забоp,

      Стаpуха, к лаpьку подносящая кpужки,

      Бочком затесалась в наш путаный споp.

      Блаженная, нищая, в дpевнем убоpе,

      Хpипела она, злость и горечь тая:

      «Девушка пела в цеpковном хоpе,

      Я эта девушка, я!

      Была я всех яpче, была всех пpелестней,

      Я пела пpи хоpе, любила стихи,

      Я помню, однажды заслушался песней

      Поэт, отмоливший у Бога гpехи.

      Он всё описал –