Пёс. Андрей Хорошавин

лицо ударило весной. Уши наполнились птичьим гамом. Глаза непроизвольно закрылись под лучами яркого солнца. На перилах ожесточённо дрались два воробья. Дрались так, что летели перья, и совершенно не обращали на меня внимания. Самка сидела поодаль, всем видом выказывая нетерпение. Улыбнувшись, я захлопнул дверь, закрыл кабинет и пулей вылетел из здания управлении фабрики. Пятница. Настроение отличное. Погода отличная. Завтра – на океан.

      С этой мыслью я подходил к дому. Серая, четырёх подъездная пятиэтажка с номером двадцать один по Заводской улице, обосновалась на скале, нависшей прямо над фабрикой. А дальше, во всём великолепии раскинулась бухта. Берега затянуты поясом бетонных пирсов, куда ни бросишь взгляд, ершились стрелами портальные краны. И корабли. Корабли повсюду. Лёгкий порыв ветра принёс запах океана.

      На скамейке у подъезда сидели соседские девочки – сёстры близнецы Мариша и Юличка. С их отцом, Севрюк Леонидом Сергеевичем, мы были знакомы давно, еще с тех времён, когда я начинал свою трудовую деятельность на фабрики в должности цехового механика. Леонид Сергеевич работал в моей бригаде и был классным слесарем, с золотыми руками и слабым характером. Потом, когда я занял должность главного инженера, мы стали соседями по лестничной площадке.

      Мариша родилась на пять минут раньше Юли и считалась старшей. На её коленках дремал чёрный пузатый щенок, в локоть длиной

      – Здрассте, Виктор Владимирович! – поприветствовали они меня хором.

      – А, соседи? Привет. Кто это у нас тут? – Я погладил щенка по круглому животу.

      Девочки ждали этого вопроса и затрещали наперебой, что папа принёс им щенка, что его назвали Вальс, что он мальчик и порода его водолаз, что у Вальса небольшой дефект на лапках и по этому, папин друг подарил его папе забесплатно.

      Щенок проснулся, сладко и широко зевнул, потянулся и лизнул меня в руку. Тёплый язык оставил мокрый след на коже.

      – Щенок хороший. Большой. – Нахваливал я Вальса. – Глазки блестят, шёрстка блестит, нос мокрый и холодный – значит, щенок не болен. И судя по животику, наверное, ест как бегемот.

      – Ой, конечно, Виктор Владимирович. Кормим шесть раз в день. Папа говорит, что он растёт, как тесто на дрожжах. А мама уже не довольна.

      – А, что так?

      – Вальсик, ещё не привык и скулит по своей маме по ночам. А ещё, он делает лужицы и кучки на полу и коврах. А, ещё, когда ему жарко, он переворачивает чашечку с водой на пол, и ложится в лужу животиком.

      – Ничего. Со временем он подрастёт и перестанет, – успокоил я сестрёнок.

      Потом, я пообещал подарить им книгу по собаководству, зачем-то уже давно хранившуюся у меня.

      – Ура-а!! – Девочки захлопали в ладоши. Побеспокоенный, щенок недовольно нахмурился.

      – Спасибо, Виктор Владимирович.

      – Пожалуйста. Извините, но мне пора. – Под протяжное и звонкое «Пока-пока-а», я вошёл в подъезд.

      Так состоялось моё знакомство с Вальсом.

      Удивил его взгляд. На секунду показалось, что на меня взглянул не щенок, а взрослое животное.