Четыре страшных повести 1. Андрей Хорошавин

оставь еду на столике и выйди. Я хочу побеседовать с мсье тэт а тэт.

      Девушка выполнила всё, не поднимая глаз. Лишь один раз, когда ставила поднос на столик, она быстро взглянула на меня, полыхнув из-под густых бровей голубым пламенем.

      – Итак? – Дама вскинула подбородок и приготовилась слушать.

      Я ещё раз взглянул в её глаза и начал:

      – Мои родители, как и я, принадлежали к знатному роду. У нас был дом в Париже, поместье и винные погреба.

      Она вскинула брови:

      – Я слышала о вашей семье. Пока был жив мой муж, нам несколько раз поставляли вино из ваших винных погребов.

      – Мне очень приятно это слышать, мадам, – поблагодарил я её, – но я продолжу.

      Мой отец рукоплескал пришедшему к власти Наполеону. Он был ярым сторонником республики. Воспитанный отцом, я, как истинный патриот, вступил в армию императора. На войне я узнал, что такое отвага и доблесть. Я был счастлив отдать за императора даже жизнь. Мы неслись по Европе подобно майской грозе, сметая всё старое и отжившее свой век. «Виват революция!» – кричали мы. «Виват император!».

      Откровение снизошло на нас после того, как мы сунулись в Россию. И когда русские гнали нас к Березине, я увидел истинное лицо войны. Император бросил нас и бежал. Не было еды. Солдаты умирали сотнями. Я видел, как люди едят людей. Но мне повезло. Я попал в плен, потому и выжил. Я три года жил в имении русского графа и мне вдвойне повезло в том, что он втайне боготворил Наполеона.

      Месяц назад я вернулся в Париж. Родители не вынесли вести о моей смерти и умерли. Имущество распродано. Все отвернулись от меня, даже лучший друг отца. Потом была дуэль. Я убил военного, и его сослуживцы преследовали меня. Я был ранен и уже не понимал куда скачу. Лошадь вынесла меня из леса прямо к вашему дому.

      Она внимательно смотрела мне в глаза, и невозможно было понять, верит она или нет. Но по большому счёту мне это было безразлично. Я не собирался надолго задерживаться здесь и при первых же признаках выздоровления планировал уехать.

      – Поешьте, мсье де Мён. Рана уже начала заживать и вам скоро потребуются силы.

      – Для чего? – спросил я тогда.

      – Вас ждёт дорога, мсье де Мён. Не собираетесь же вы гостить у нас вечно. Кстати, – мадам Мерснье понизила голос. – На следующий день после вашего э–э… прибытия, в посёлке, что недалеко от поместья появились жандармы. Они искали человека, ограбившего карету казначея его величества. Они пришли и сюда, но я сказала, что не видела никого вблизи поместья.

      – О, это интересно, мадам, но ко мне не имеет никакого отношения. Я избавлю вас от своего присутствия, как только смогу держаться в седле. – Говоря это, я едва сдерживал волнение.

      – Я и моя дочь, будем вам благодарны за это. – Мадам Мерснье поднялась со стула, но не уходила. – Элен! – Девушка тут же вошла, будто ожидала за дверью. – Помоги мсье поесть. Он ещё слаб и нуждается в помощи.

      Теперь мне удалось лучше рассмотреть лицо девушки, её глаза и фигуру. Она вся лучилась добротой и нежностью.