Не обижайте кошку!. Ирина Романова

на мне. Это немного успокаивало. Закончив с туалетом, с опаской приоткрыла дверь и выглянула в спальню. Пусто. На кровати лежали туника, штаны и тёплые носки. Схватив их, вернулась в ванную, наспех помылась и переоделась, облегчённо выдохнув. В свободной мужской одежде было удобно. С моих же вещей часть пуговиц с позором сбежала, оставив на месте себя дырки. Глянув в зеркало, поняла, что насколько бы рубашка ни была свободной, соски всё равно выпирали. Я покраснела и схватила тонкую ткань, заменившую мне полотенце. Порвала её на ленты и соорудила себе подобие нижнего белья, прикрыв стратегические места. Ножны со стилетом примотала к руке с тыльной стороны, чтобы в случае чего легко выхватить оружие.

      Довольная собой, надела носочки и, бесшумно отворив дверь, покинула покои. Желудок предательски жаловался на голод, а потому я пошла на запах еды. Застыв, решила: была не была! Продолжив движение, тихонько подобралась к кухне. Там накрывал на стол тот самый мужчина, который занёс меня в дом. Он обернулся, словно почувствовал моё приближение, и я замерла, рукой нащупывая стилет в ножнах.

      – Присаживайся, сейчас будем есть.

       Боже, что с его голосом?! Он словно прошёлся по моему телу и осел внизу живота! Сглотнув комок в горле, я присела на край скамьи.

      – Меня зовут Эмиль, – представился мужчина, поставив блюдо с мясом и тарелку с приборами ближе ко мне.

      Добавив к натюрморту кружку с морсом, он отошёл и сел в конце стола. Я неотрывно глядела на него. Как только он сел, придвинула тарелку и, накидав себе мяса и несколько ломтиков хлеба, жадно набросилась на еду. Мне было не до манер: есть хотелось неимоверно! Бросая на мужчину осторожные взгляды, я быстро жевала вкуснейшие кусочки, не замечая, как сок бежит по подбородку. Утолив голод, заметила, что испачкалась. Только тогда я вспомнила, зачем нужны салфетки. Эмиль ел, не торопясь и не обращая на меня внимания. По крайней мере, за всё это время я ни разу не встретилась с ним взглядом.

      Поев, я встала, забрала тарелку, приборы и кружку и понесла их мыть. Положив всё в раковину, повернулась, чтобы взять посуду Эмиля, но наткнулась на него самого. Испуг одолел меня, а я даже закричать не могла! Значит, если он меня тронет, буду драться до последнего! На меня вновь накатил приступ злости. Я вскинула глаза на Эмиля. Он же просто поставил посуду в раковину и, отвернувшись, принялся её мыть. Я обогнула мужчину и снова села на лавку.

      – Я не знаю, откуда и от кого ты бежала, но здесь тебе ничего не угрожает. Ты в безопасности.

      Где-то я уже слышала это! Я вновь почувствовала, как закипаю от гнева. Эмиль неспеша домыл посуду, вытер руки и расположился напротив.

      – Я могу дать тебе клятву на крови о защите и не причинении вреда, – сказал он, на что я согласно качнула головой.

      О клятвах я уже успела прочесть. Её нарушение строго каралось – вплоть до смерти. Главное – произнести слова правильно, без подтекста. Жестами попросила писчие принадлежности. Эмиль по дуге обошёл меня, скрылся и, вернувшись, положил бумагу и стек – здешнюю замену карандаша и пера.

      Я