Вторая территория. Станислав Хабаров

надо. Мы давно о нём так не говорим… Мы заявляем: этот задрыга успел натворить.

      – Сотворить?

      – Так напишут газеты.

      И оставалось под тон настраиваться: и работать, и творить и выживать в производственном и бытовом смысле. Как говорится в бассейне: «Плыть от стенки до стенки».

      А жизнь катилась своим манером. В воскресение на картошку. (Убирать картошку в подшефном совхозе).

      – Борис Викторович, как же так? Воскресение – День космонавтики.

      – А нас это не касается, – ответил тогда Раушенбах. – Мы же не космонавты.

      Хорошо иметь свой профессиональный праздник. Например, День навигации.

      – А можно ли день превратить в год?

      – В полгода можно. Например, полярный день.

      В какой-то момент не чувствуешь себя собакой, на которой всё заживёт. Было радостно, когда после первых полётов на фирму приезжали космонавты и выступали на митингах с только что сколоченных трибун. Когда прилетел Гагарин, вообще был «День открытых дверей». Открыли настежь ворота, и местные мальчишки залезли на деревья на территории. И были разные неуклюжие стихи. А Лида Солдатова поцеловала первого космонавта. Но так было единственный раз.

      Впрочем, об этом и о разном. Обо всём понемножку.

      Артист.

      В новом отделе у Раушенбаха три зама: Легостаев, Князев и Башкин.

      Башкин действительно – сложный, замороченный или артист? Скорее, артист. Как-то за столом заговорили о главном. Раньше о нём много говорили. В новинку было.

      – Работяга он, – сказал Князев. – Зачем ему сидеть над приказами? Замы есть.

      – Артист он, – сказал Башкин, – Играет на публику. Его трагедия- в недостатке информации о положении дел. Но интуиция чудовищная. К тому же страсть.

      Сам Башкин- артист и с этих позиций смотрит на других. Войдёт в приёмную и не видит никого. Картина озабоченности, в руках какая-то бумага.

      – Маша, а где сейчас Борис Викторович, – говорит он секретарю.

      У секретаря начальника отдела Маши свои заморочки. Нужных, из тех, что имели доступ в начальственный кабинет, она называла на «Вы», а остальных, по её мнению, ненужных, на «ты». Парторг отдела, например, всех называл на «ты», без разбора. Башкину она вежливо объясняет.

      – Послушай, Евгений, – обращается к Башкину Саня, но тот не выслушав выходит.

      «Вот кретин», – ругается про себя Саня и выходит следом за ним.

      В кабинете Башкина – столпотворение. Кричит отставник Байков, в чьём ведении работа отдельского склада.

      – Вы мне работу склада срываете. Мне нужно инвентаризацию проводить, а кладовщик вам чертежи чертит.

      – Необходимо через полмесяца выдать рабочие чертежи на лунный корабль, – спокойно отвечает Башкин, – и не хватает рабочих рук.

      – Тогда я снимаю с себя всякую ответственность, – гремит Байков.

      – Хорошо, – спокойно соглашается Башкин, и Василий Фёдорович Байков удивлённо смотрит на него.

      – Подпишите, Евгений Александрович, на выход. – … инженер протягивает через головы бумагу.

      Башкин вскидывается.

      – Ты