Баллада о змеях и певчих птицах. Сьюзен Коллинз

оценка?

      – Наверное…

      Кориолану стало стыдно. Здесь, в относительном уединении, ему впервые пришло в голову, что через несколько дней она погибнет. Разумеется, он всегда это знал, но воспринимал ее просто как участницу Игр. Как свою скаковую лошадь, как бойцовскую собаку. Но чем дольше он общался с девушкой-трибутом, тем больше замечал в ней человеческого. То же самое Сеян сказал маленькой девочке: Люси Грей – не животное, хотя она и не жительница Капитолия. Так чем же он сейчас занимается? Не зря директор Хайботтом заподозрил показуху…

      – Честно говоря, понятия не имею, что я за это получу, – признался Кориолан. – Менторов вам назначили впервые. Не хочешь – не надо. Я имею в виду петь.

      – Знаю, – сказала она.

      Однако ему очень хотелось, чтобы Люси Грей спела.

      – Если ты им понравишься, то тебе принесут больше еды. У нас дома с ней плохо.

      Кориолан залился краской. С какой стати он вообще в этом признался?

      – Правда? Я-то всегда думала, что у вас в Капитолии еды навалом.

      Идиот, обругал себя Кориолан. Он встретился с ней взглядом и понял, что впервые с момента их знакомства Люси Грей смотрит на него с неподдельным интересом.

      – Увы, нет. Особенно плохо нам пришлось во время войны. Однажды я съел полбанки томатной пасты, чтобы живот перестал болеть.

      – И как тебе паста? – поинтересовалась девушка.

      К своему удивлению, Кориолан расхохотался.

      – Очень густая!

      Люси Грей усмехнулась.

      – Тебе еще повезло – я и не такое ела, чтобы хоть как-то унять голод. Учти, я с тобой вовсе не соревнуюсь!

      – Конечно, нет. – Он усмехнулся в ответ. – Прости. Я найду для тебя что-нибудь поесть. Ты вовсе не обязана выступать за еду.

      – Мне уже приходилось петь за ужин. К тому же не раз, – призналась она. – И петь я очень люблю.

      По громкоговорителю объявили, что зоопарк закроется через пятнадцать минут.

      – Мне пора. Мы увидимся завтра?

      – Ты знаешь, где меня найти, – ответила она.

      Кориолан поднялся и отряхнул брюки, смахнул крошки с платка и протянул его между прутьями.

      – Чистый, – пояснил он. По крайней мере, ей теперь будет чем утирать лицо.

      – Спасибо. Я забыла свой платок дома.

      После упоминания о доме повисла неловкая пауза. Дверь, которую она никогда не откроет, близкие, которых никогда не увидит… Кориолан даже представить себе не мог, что было бы, если бы его вырвали из родного дома. Как бы он стал жить без апартаментов Сноу – безопасной гавани, семейного оплота? Он не нашелся с ответом и просто кивнул ей на прощание.

      Кориолан едва успел отойти на пару десятков шагов, как в ночном воздухе зазвенел нежный голос его трибута. Юноша замер.

      В тихой долине вечерней порой

      Слушай, любимый, как поезд гудит.

      Поезд, любимый, поезд гудит,

      Порой вечерней поезд гудит.

      Публика, устремившаяся на выход, вернулась и стала слушать.

      Дом построй мне, высокий дом,

      Чтобы