НАН. Осколки из 1991. М.Филиппов

дужки. В комнатах, по давно не крашеному полу, протоптаны глубокие дорожки. В туалете аккуратна нарезанная стопка пожелтевшей от времени, не издающейся с 1973 года, газеты «Джезказганский рабочий».

      Хоронили Бориса Михайловича на городском кладбище под троекратный салют автоматчиков, при участии жены и дочери, десятка сотрудников уголовного розыска, нескольких соседей и двух-трех разукрашенных татуировками неопределенного возраста мужиков. Прощаться с Каном таких мужчин и женщин приходило великое множество. Молчаливые и безликие, тенями проскользнули они мимо гроба, исчезнув так же незаметно, как и появились. На кладбище, таких, поехало трое. Потом, на поминках выходя из столовой возле дома покойного, один из этих мужиков неожиданно привлек к себе внимание, запев приятным хриплым голосом:

      «Цыганка с картами, дорога дальняя,

      Дорога дальняя, казенный дом…

      Быть может старая тюрьма центральная,

      Меня парнишечку, поновой, ждет.

      Таганка, те ночи полные огня,

      Таганка, зачем сгубила ты меня…»

      Через два года, проснувшись с похмелья в предрассветной тишине в своей пустой трехкомнатной квартире, лежа на измятой не свежей постели с мерзким настроением, Фролов услышит через приоткрытое окно этот голос и эту песню. Он будет лежать и слушать, стараясь запомнить слова и мелодию, боясь, что идущий по улице человек вдруг передумает и замолчит. Тошнота откатит от горла, чувство вины и тревоги пройдет. Он бросится к окну, распахнет его со странным желанием, разглядеть лицо певца, но, опоздав, увидит лишь его затылок. В это раннее утро Фролов поймет, что его квартира в сталинском доме так же убога и, потому так же аккуратно убрана, как и у его учителя.

      «Значит, живу я не правильно»,– подумает он, погружаясь в дремоту. И ему приснится странный сон, в котором Д’Артаньян скажет интересную фразу: «Мы, гасконцы, бедные, но гордые и честные. А ты, майор, бедный, потому что гордый и честный».

      Все смешалось в один громадный пестрый клубок. Социалистическое общество, перестроившись, начинало жить по воровским законам, основными принципами которых было: ни кому не верь, ни кого не бойся, ни у кого ничего не проси, отдай долю в «общак»…

      «Что же будет с Родиной и с нами…» – пел на всю великую страну главный ленинградский ДДТшник Шевчук…

      Глава девятая. Яблоки.

      Полковник Аханов, находясь в дурном расположении духа, зашел в дежурную часть горотдела милиции. Не обращая никакого внимания на вскочившего и изобразившего подобие стойки «смирно» оперативного дежурного, подошел к радиостанции.

      «Сто сорок два, сто сорок два! Где ходишь?» – крикнул в трубку.

      «Иеду, иеду!» – ответил водитель-азербайджанец.

      «Давай, возьми меня. Где знаешь!» – поторопил полковник и, положив трубку на рацию, погрузился в мысли. Мысли были не веселые. Вчера утром ему позвонила и попросила приехать на пост номер один по охране первого секрета�