Сердце волка. Душа человека. Дарела Лист

дома и спокойствия.

      Волка поместили в клетку. Волк казался мёртвым, лишь однажды, когда стукнула дверь, он приоткрыл один глаз и посмотрел на входящего Валерия Павловича.

      Вид спящего зверя изумил хирурга, и он, войдя в кабинет Ивана Дмитриевича, воскликнул:

      – Чёрт возьми, я впервые увидел волка вот так близко! Ну, старина, как тебе удалось его поймать?

      – Всё потом, потом… Сейчас мне нужна твоя помощь.

      Валерий Павлович сел в кресло и, зевнув, сказал:

      – Раз я здесь, значит, готов тебя выслушать и помогу, чем смогу. О какой именно операции идёт речь?

      Иван Дмитриевич смотрел на верного друга и помощника и никак не мог решиться рассказать о том, что задумал: боялся, что Валерий Павлович попросту сочтёт его ненормальным.

      – Я хочу пересадить сердце волка мальчику трёх лет, который умирает.

      Наступила долгая пауза, после которой Валерий Павлович удивлённо приподнял бровь и спросил друга:

      – Ты уверен? Ещё никому не удавалось такое, ещё никто не выжил после пересадки. Да и где ты вообще взял этого мальчика? Кто его родители? Согласны ли они, знают ли, что ты собираешься сделать с их ребёнком?

      – Его мать здесь. Они, конечно, ничего не знают и не узнают, потому что, если этот мальчик выживет, мы унесём тайну его спасения в могилу.

      – Погоди, старина, а как же слава?! В случае успеха мы ведь прославимся на весь мир! Нет, если и делать что-то подобное, то пусть все знают о нашей удаче. Не забывай, мы ведь врачи и, возможно, наше открытие спасёт жизнь ещё не одному человеку!

      Иван Дмитриевич встал, стал прохаживаться по мягкому ковру, а потом зло возразил другу:

      – Мы не станем ничего никому говорить! Тебе разве не ясно? Я люблю мать этого мальчика и не знаю, как она отнесется ко мне, узнав, что я пересадил её ребёнку волчье сердце!

      – Ах, он, видите ли, любит! – воскликнул Валерий Павлович. – Одумайся, если ничего не предпринять, то мальчик очень скоро умрёт, а мы его спасём, пусть даже и заменив ему сердце. Разве не жизни любая мать хочет для своего малыша?

      Иван Дмитриевич приложил палец к губам и гневно прошептал:

      – Говори тише! Она может услышать наш разговор! Если этот ребёнок выживет, мы оставим в покое и его самого, и его мать, сделаем другую операцию для другого человека и вот тогда прославимся.

      Раздался бой часов, стрелки показывали семь утра.

      – Пора начинать, ты возьмёшь анализы у ребёнка, подготовишь его к операции, а я займусь волком.

      Валерий Павлович медленно поднялся из уютного кресла и сказал:

      – Я тебе помогу, конечно, но, бога ради, что с тобой? Ты же всегда, сколько я тебя помню, мечтал о славе и популярности?

      – Нет, дорогой друг, на самом деле я всегда мечтал спасать людей.

      В доме Вишневецкого Ивана Дмитриевича все спали, кроме Василисы, которая сидела у изголовья больного сына и плакала. Порой просыпалась крошечная девочка, и тогда Василиса доставала красивую и полную молока грудь и кормила малютку. Какие только мысли