Клуб «Дикая охота». Андрей Хорошавин

видеть кислые лица соседей. Ему надоели вечные соболезнования и дружеская поддержка. По ночам он с наслаждением вгрызался зубами в горло твари, выдавливал пальцами её жёлтые глаза, а утром подолгу лежал в постели и тупо смотрел в потолок.

      Единственное, что ещё согревало его душу в эти дни – так это мотоцикл. Он выкупил у завода своего Волка. «Из рабства» – как выразился он сам. Теперь Волк стоял у него прямо последи комнаты, сверкая никелем.

      4

      Антон начал захаживать в, расположенный рядом с домом, крошечный пивной бар, с названием «Урал». На его крыше был установлен мотоцикл с одноимённым названием. Его владельцем был бывший работник Мотоциклетного завода. Антон почти не пил. Взяв традиционно стакан пива, он садился к стойке. В баре под потолком висел большой телевизор, по которому постоянно крутили записи соревнований по мотокроссу и спидвею, по шоссейным и кольцевым гонкам. Иногда показывали мотобол. Всё, что происходило в этот момент за спиной, Антона не интересовало.

      Но однажды он услыхал разговор, события последующие за которым, изменили жизнь Антона навсегда.

      Говорили двое:

      – Ты слушай, чё было.

      – Ну. – Бутылка звякнула о край стакана. Забулькало и зашипело пиво.

      – Вчера малолетку пёрли с Симоном.

      – Да ты чё-о. Ни разу не пробовал.

      – Симон приволок. Сказал, что она за полтинник и банку пива за щёку возьмёт.

      – Ну и чё?

      – Супер. Сахар. Двенадцать лет.

      – Ни фига себе!

      – Сначала только в рот брала, но пото-ом… – Снова забулькало и зашипело в стаканах пиво. Звякнули стаканы. Антон уже не видел экрана, а только слушал. – Потом мы ей пятихатку выкатили.

      – Бля, я ща кончу.

      – Она в слёзы. Не дам. Мамка заругает.

      – Ха…

      – Но потом дело пошло. Туговато, но пошло…

      – Ха-ха-ха… Туговато а-а…

      У Антона потемнело в глазах. Он схватил со стойки первую попавшуюся бутылку и, развернувшись, со всего маха разбил её о голову, сидевшего ближе к нему спиной парня. Полетели в стороны брызги, пена и осколки стекла. Парень уткнулся лицом в стол, а потом, откинувшись, завалился на пол вместе со стулом, и раскинул руки.

      – Ты чё делаешь, козёл. – Второй успел только привстать. Антон налетел ураганом, сбил его с ног и расколотил стул об его голову. Со всех сторон к Антону бросились посетители бара, что бы унять его. Но Антон уже не понимал ничего. Он бил, бил, кулаками, ногами направо и налево, пока не положил всех. Ничего не соображая, с окровавленными кулаками и перекошенным от бешенства лицом, он выскочил из бара. Прохожие шарахались от него, как от сумасшедшего. Антон впрыгнул в седло. Взревел мотор. Волк сорвался с места. Отъезжая, Антон услыхал приближающиеся звуки полицейской сирены.

      Ветер бешено рвал куртку, и бил в лицо. Шлем остался в баре на стойке. Костяшки кулаков болели. Вспухла губа. Кровь текла и разбитой брови. Тупо ныла правая сторона спины. По бокам мелькали огни ночного Ирбита. Глаза резало от слёз. Антон не понимал куда едет. Он видел перед собой дорогу