.

сейчас уйду? – бубнила Анна, – Чтобы не мешать вам с Димой.

      Слезы катились по ее щекам. Ане до глубины души было ее жаль. Но она твердо решила ее не удерживать, –Иди. – Неожиданно сказала она. – Я тебя не держу.

      Анна вскочила со своего стула и бросилась, рыдая, в спальню, где висела на стуле выстиранная Аней ее одежда. Послышалась возня в комнате. Через некоторое время она вышла одетая в коридор. Стала нервно искать свое пальто на вешалке, среди висевшей верхней одежды.

      – Ну, где же оно?

      Аня наблюдала издали за ее возней, –Я его постирала. Оно в ванной на змеевике сушится. – Ответила Аня. Анна опустилась на коридорный телефонный столик. Ане стало, снова жаль подругу, – Да и куда ты пойдешь? – вдруг, дрогнувшим голосом, сжалилась Кразимова.

      – Что верно, то верно. – Ответила Анна. Она медленно поднялась со столика, намереваясь спрятать на кухне брызнувшие из глаз слезы в два ручья. Вставая, она непроизвольно сбросила на пол письмо, на котором успела посидеть, –Ой, что это? – она машинально подняла с пола конверт.

      – Это мне. – ответила Аня. Сунув конверт в руку Кразимовой, она убежала на кухню. Вскоре оттуда стали доноситься ее рыдания. Аня, повертев в руках конверт, решила отвлечь подругу от нервного срыва. И письмо оказалось, весьма, кстати. Она с конвертом вернулась на кухню к рыдающей подруге: –Ну, не плачь. Давай, лучше, это письмо почитаем. Наверняка, от какой–то секты из–за границы с предложением вступить. И наверняка, какие–нибудь любители погреть руки на доверчивых гражданах.

      Анна перестала всхлипывать. Вытерла слезы. Сказала: –Ох, Анюта, я, может быть, и пить–то начала из–за этого.

      – Да знаем, знаем.

      – Ты помнишь, когда это началось с судебными разбирательствами генерала Гаринова?

      – Конечно, помню.

      – Вот тогда и с работы поперли. А потом эти бесконечные обыски и засады у нас на квартирах. Я тогда и не выдержала. В секте было поначалу приятно и спокойно. Я снова обрела семью таких же обездоленных, как и сама.

      – Да, да, конечно. – Поддакивая Анне, Кразимова видела, что она успокоилась, и можно было вести разговор в спокойном русле.

      – Ведь тогда исчезли они все внезапно. А нас стали таскать, выяснять не спрятали мы их. Столько нервов истрепали нам? – сетовала Анна, вздыхая на грани разрыдаться вновь.

      – Ну и ты решила вступить в секту. Продала квартиру, отдала деньги так называемому учителю и…

      – И оказалась на улице.

      – Но ты, наверное, забыла, что у тебя была и есть я? – гордо заметила Аня. Собинова с грустью посмотрела на подругу и тихим голосом промолвила: –Тогда вот я и начала лечится водкой.

      Чтобы как–то сменить тему разговора, Аня указала на письмо и заявила, –Честно, хотела выбросить в мусоросборник, но уж когда тут такие страсти с тобой происходят, давай, почитаем, что там. Выбросить всегда можно, вместе посмеемся над этими ловцами человеческих душ.

      – Письмо это не имеет сейчас никакого значения для меня. Но, все же давай вскрывай