Власий. Вадим Васильевич Лёвин

же еще.

      Плечики незнакомки слегка вздрогнули, она очнулась от своих мыслей, точно от сна, и медленно подняла голову навстречу солнечным лучам. Ее взгляд и глаза были скрыты за темными очками. Некоторое время она молча рассматривала, точно оценивала Петра Петровича сквозь темные очки:

      – Да-да, это и есть очередь к старцу, – она произнесла эти слова немного заторможенно, с грустью в голосе и отстраненно.

      Ответив Петру Петровичу, она сразу же опустила глаза, склонив голову к груди. Незнакомка вновь целиком и полностью погрузилась в свои мысли, оставив Петра Петровича с его переживаниями в стороне от себя. Но голос, голос… Какой же у нее таинственный и завораживающий голос. По сердцу Петра Петровича проскочила искорка. Он отошел от скамеечки в сторонку на пару шажков. Как жалко, что она не сняла свои очки. Петр Петрович сожалел в этот момент о том, что так и не увидел ее глаз, ее взгляда.

      Петр Петрович решил сегодня действовать решительно и по своему обыкновению. Для начала надо занять на всякий случай общую очередь. А затем уже искать обходные и окольные пути, для того чтобы попасть к старцу именно сегодня и без очереди.

      Петруша с детских лет был мастак на подобного рода фокусы. В конце очереди стояла женщина с несколькими листками бумаги в руках, она записывала на листочек фамилии людей, подходивших к концу очереди. Петр Петрович обратился к ней:

      – Запишите и меня, пожалуйста.

      Женщина сделала пометки на одном из листочков:

      – Ваш номер 728.

      – Как 728? Здесь не больше ста человек стоит.

      – Многие отходят в течение дня по своим делам, а некоторые к девяти вечера подъедут – на вечернюю перекличку.

      – А что здесь еще и перекличка вечером проводится?

      – Да. В день две переклички: в полшестого утра и в девять вечера, если хоть одну пропустите, то вас вычеркнут из списка.

      Женщина, внесшая Петра Петровича в списки, была дотошной и подробно все объяснила Петру Петровичу. Поэтому она вроде как и находилась на своем месте, именно такой можно и стоит доверить вести по списку очередь, такая не подведет и за денежку никого вперед не впишет никогда и ни за что. Петру Петровичу не надо было этого объяснять, он видел эту с виду честную женщину насквозь, а посему не стал ей предлагать ни сто, ни двести, ни даже пятьсот рублей, чтобы перескочить с восьмой сотни по очереди в первую половину первой же сотни.

      Петр Петрович направился вдоль очереди ко входу в здание. У него в голове всегда что-то нет-нет да и отыскивалось на такие случаи. Не дойдя метров десяти-пятнадцати до двухэтажного здания из красного кирпича, он увидел, что прямо возле входной двери стояла властная, одетая во все черное крупная женщина – ну точно что игуменья. Откуда в мужском монастыре игуменья взялась и что она здесь вообще делает, это до поры до времени оставалось загадкой для Петра Петровича. Она вела себя здесь властно. С первого взгляда создавалось полное ощущение, что она была командиром призванного на службу к старцу ополчения,