Экономические теории в пространстве и времени. Коллектив авторов

Выбор абстракции, на которой строится теория (предположим, что последняя логически непротиворечива), зависит от автора, он не может считаться безусловно правильным или неправильным, а лишь адекватным или неадекватным поставленной задаче. Отвержение не подразумевает опровержения. Поэтому отвергнутые теории не выбрасываются в мусорную корзину, а, скорее, ставятся на полку, чтобы достать их, когда придется решать подходящую задачу. Как остроумно отметил Луиджи Пазинетти: «В экономике необходима защита потенциала меньшинств» (Pasinetti, 2002. Р. 134). История экономической науки гораздо более важна, чем, например, история физики, в которой последующие теории либо опровергают предыдущие, либо включают их в себя как частные случаи.

      Роль научного сообщества

      В настоящее время главную роль в критике и отвержении экономических теорий играет научное сообщество экономистов. У него для этого есть такие инструменты, как конференции, научные журналы (с различными рейтингами), авторитетные премии и т.д. Но так было не всегда. В домаржиналистскую эпоху судьбу экономических теорий решала более широкая и менее однородная группа читателей и ценителей. В середине XIX в. тон задавала пресса (в Англии, например, газета «Экономист»). Не случайно Блок назвал «век девятнадцатый, железный» веком «разбиванья лбов о стену экономических доктрин» (Блок, 1989. С. 327). Лбы разбивала обширная публика вроде «глубокого эконома» Евгения Онегина, читавшего Адама Смита и занимавшего последовательно антимеркантилистские позиции, а также «иной дамы», читающей Сэя и Бентама. Именно к этой широкой просвещенной публике и были обращены «Богатство народов» Смита, «Трактат политической экономии» Сэя и «Национальная система политической экономии» Листа. Именно ей, по вполне понятным причинам, не пришлись по вкусу труды протомаржиналистов и первых экономистов-математиков Курно, Дюпюи, Тюнена и Госсена3. Успех Рикардо, видимо, был вызван «рикардианским грехом» – политическими предложениями об отмене Хлебных законов, которые Рикардо пытался основать на весьма абстрактной для своего времени теории. Научное сообщество возникло только в конце XIX в. как важнейшее последствие маржиналистской революции, которая создала язык и метод исследования, применение которых (между прочим, в силу их абстрактности) оказалось универсальным. Правда, экономисты расширяли применение маржиналистского/неоклассического инструментария постепенно, но национальные ассоциации экономистов, экономические факультеты и первые экономические журналы возникли в 1890-е гг., когда второму поколению маржиналистов удалось закрепить за своей теорией ведущие позиции. С тех пор неоклассика составляет основу так называемого мейнстрима, т.е. ведущего течения, признаваемого таковым большинством экономистов (хотя и не консенсусом). Таким образом, то, что входит в мейнстрим, является принятым, а то, что не входит – можно считать отвергнутым большинством экономистов. Здесь следует отметить, что состав мейнстрима не является постоянным: одни направления выходят из него (кейнсианство), другие входят (неоинституционализм,

3

Французских математиков-инженеров (Курно, Дюпюи) не отвергли и не забывали – они просто проходили по другому департаменту (в то время экономисты в университетах работали профессорами юрфаков, в прессе выступали в роли публицистов-либералов). Что касается Тюнена и Госсена, то их следует характеризовать как экономистов-любителей.