Было все, будет все. Мемуарные и нравственно-философские произведения. Андрей Ренников

без промедления начертил смежные углы, восстановил перпендикуляр, доказал теорему и закончил уверенным тоном: «что и требовалось доказать».

      – Ну, что же? – удивленно обратился директор к Окропиру Елизбаровичу. – По-моему, отлично отвечает.

      – Это он только случайно верно ответил, – презрительно возразил Хевцуриани. – А спросите что-нибудь другое, Лев Львович, и увидите.

      Директор попросил Северского доказать теорему о том, что внешний угол треугольника более каждого из внутренних, с ним смежных; теорему о том, что в треугольнике – против большей стороны лежит больший угол… Еще несколько других. И когда Северский четко и ясно ответил на все предложенные вопросы, Марков опять с удивлением обратился к Хевцуриани:

      – Не понимаю, Окропир Елизбарович, почему вы говорите, что он тупой. По-моему – прекрасно все знает.

      Хевцуриани пренебрежительно улыбнулся, наклонился к директору и с загадочным видом сказал:

      – Не верьте ему, Лев Львович. Он только притворяется, что все понимает.

      Прошло после этого десять или двенадцать лет. Однажды, во время каникул в одном из петербургских летних театров Северский с огромным успехом выступал в «Корневильских колоколах»6. Когда после арии «немки, испанки и итальянки, словом весь мир» начались бешеные аплодисменты, Северский долго стоял на сцене, раскланивался, и разглядывал публику первых рядов. И вдруг, замер от неожиданности: в первом ряду сидел старик с большой седой бородой, с характерным грузинским лицом и, не аплодируя, не улыбаясь, равнодушно смотрел на сцену.

      – Хевцуриани! Несомненно, он! Какая радость!

      В антракте быстро переодевшись и слегка разгримировавшись, Северский выскочил из-за кулис, вошел в зрительный зал и увидел старика на своем месте. Большинство публики уже вышло из зала.

      Желая проверить себя, – не ошибается ли, – артист сел сзади старца, во второй ряд, и громко произнес:

      – Окропир Елизбарович!

      Тот задвигался на месте, обернулся и удивленно проговорил:

      – Мене, кажется, кто-то зовет?

      – Окропир Елизбарович! Это я! Я! Северский! Ваш бывший ученик! Узнаете?

      – У меня было много всяких учеников! – холодно ответил Хевцуриани. И отвернулся.

      Старик никак не мог забыть той обиды, которую ему нанес Северский на северном полюсе.

      II

      Взаимоотношения между учениками и преподавателями – весьма сложный вопрос. Казалось бы, добрый и ласковый преподаватель должен пользоваться всеобщей любовью и уважением учащихся, а суровый и строгий вызывать отталкивание в чуткой детской душе. Между тем, эта самая чуткая детская душа совсем не так проста, как кажется. Любовь без чувства ответственности за свои поступки, как и чувство ответственности без любви, не создают нормальных отношений между учителем и учеником. Дети легко всем сердцем привязываются и к людям, и к животным, но это не мешает им с любовным интересом обрывать мухам крылышки.

      Вот, у нас за мое время было

6

Оперетта французского ксомпозитора Робера Планкета (премьера: 1877).