Портрет с отрезанной головой. Аглаида Лой

улицу, цепляли лыжи к ботинкам, и вот она – безусловная свобода. Вдохнуть полной грудью морозный воздух и – бегом по накатанной лыжне вглубь леса. Ощущение бодрости, всплеск энергии и восторга. Лыжи легко скользят по снежному насту – кажется, что уже летишь над землей. А вокруг… ну, да – сказочная феерия. Деревья в пушистом инее, голубоватые снежные шапки на еловых лапах, снег сверкает на солнце мириадами искр. Рождественская идиллия с цветной открытки, да и только. И морозный лесной воздух, который хочется черпать ложкой, которым дышишь – не надышишься. Мы гуськом бежим друг за другом, нагоняя, отставая, перегоняя лидеров, пихаясь и толкаясь, падая в снег и хватая протянутую руку, чтобы снова подняться на ноги. Хохочем, перекрикиваемся, но никто никого не слышит и не слушает. Общий душевный подъем объединяет и наполняет детской радостью. В город возвращаемся затемно, усталые, довольные, счастливые. Разбредаемся по домам и падаем в кровать. До чего же жить хорошо!..

      С середины декабря Юрик стал появляться в нашей компании все реже и реже: начал готовиться к госэкзаменам. Обучавшийся на дневном отделении Сержик, вследствие пропусков занятий, многочисленных хвостов и тотального игнорирования учебного процесса, вообще, едва не вылетел из института. Его студенческая судьба висела на волоске, но, в конечном итоге, ему повезло – удалось перевестись на вечерний факультет. Везение его материализовалось в облике Таши, благодаря титаническим усилиям которой он все-таки остался в институте. Дело в том, что с легкой руки папы-декана она теперь служила преподавателем на кафедре научного коммунизма в том самом строительном институте, где бил баклуши Сержик. Случайность? Безусловно. И счастливая фортуна Сержика. Ибо теперь она вела у него семинары по политэкономии социализма. Всерьез перепугавшись, что его отчислят, она стояла у него над душой, заставляя заниматься, договаривалась с преподавателями о пересдаче экзаменов, увещевала не сдаваться, а потом буквально за руку таскала нерадивого любовника сдавать хвосты. И когда после долгих мытарств Сержика все же оставили в институте, разрешив перевестись на вечерний факультет, наконец, вздохнула свободно.

      Наша жизнь была настолько разнообразной, до отказа наполненной событиями и любовью, что в суете дней мы даже не заметили, как наступило 31 декабря. Новый год на носу, а у нас ничего не готово!.. Срочно созваниваемся и решаем, кто чего и сколько съедобного с собой принесет – не вешать же все на Натали. Тем более, это бесполезно: она умеет готовить только яичницу, ну, в самом исключительном случае пожарит картошку.

      Будучи человеком ответственным, ровно в двадцать ноль-ноль я уже входила в подъезд Натали. К счастью лифт работал. Оказавшись в прихожей и стряхнув с одежды снег, быстро разделась, прошла на кухню и попросила фартук, чтобы вплотную заняться салатами, селедкой и прочими закусками. «На горячее будет тушеный гусь, мама приготовила!» – крикнула из комнаты Натали, неспешно приводя себя в порядок и наряжаясь