Sabbatum. Химеры. Елена Ромашова

из сердца и головы не могу, как это делаешь ты с ее вещами из комнаты!

      Я взрываюсь. Мы говорим со Светочем на повышенных тонах; уверен, наши голоса слышны в замке, который эхом разносит любой громкий звук.

      – Кстати, о комнате! Хорошо, что вспомнил. Что это было с утра?

      – Это комната Мелани! Вещи тоже! И ты не имеешь права распоряжаться ими, стоит хозяйке покинуть пределы замка!

      – Ох ты! Неужели думаешь, что она вернется? – Хелмак вздергивает подбородок и скрещивает руки на груди. Ее вопрос болезненный: вот уж несколько недель задаюсь им постоянно.

      – Да, я верю, – голос-предатель звучит неуверенно.

      – Химеры ее тебе так просто не отдадут. Я буду удивлена, если она еще не одна из них. Они хотели ее – они получили и теперь не выпустят живой. Это во-первых. А во-вторых, неужели ты думаешь, что она захочет вернуться после всего, что мы сделали?

      – Она любит меня.

      – Какая уверенность! – саркастически фыркает Реджина.

      – То, что Мелани отказалась от меня на суде, ошибка, просто глупая недосказанность. И ты знаешь это, потому что сама была в суде! Так что не смей, слышишь, Реджина, не смей пытаться оттолкнуть меня от нее.

      – Дурак, ты, Оденкирк. Неужели не понимаешь, что я пытаюсь уберечь тебя от ошибок и боли? – Реджина тяжело вздыхает и устало садится на один из стульев. Она смотрит на меня снизу своими светлыми серыми глазами, которые излучают материнскую заботу. Это остужает мой пыл. – Думаешь, мне не тяжело наблюдать, как ты мучаешься? Ну не дадут вам быть вместе! Вы же на разных сторонах.

      – Почему ты думаешь, что Мелани снова станет Химерой?

      Реджина опять тяжело вздыхает и отворачивается. Видно, что не хочет говорить свое мнение. Светоч пытается найти доводы, которые уже заранее бесполезны против моего любящего сердца.

      – Хорошо. Давай представим, что она снова станет Инквизитором. И что дальше?

      – Она вернется сюда.

      – Скажи мне, как она будет жить дальше? Она не сможет, как Клаусснер, ненавидеть сестру. Или смириться с потерей, как Курт. Поверь, здесь, – Реджина указывает на сердце, – она очень привязана к сестре, как и та. У нее такая же связь, что у тебя была с Мириам. Ты до сих пор не оправился от ее потери. А уже шестой год идет!

      В столовой повисает тишина. Слышно, как в коридоре что-то звякнуло, кто-то прошел мимо, наверху заиграл мобильник, судя по мелодии, одной из новеньких. Именно в эту затянувшуюся грустную паузу я слышу отчетливый зов Мелани: «Рэй», – и ветер проносится по столовой, раскачав люстру и всколыхнув занавески. Секунда, и все затихает, оставляя меня в смятенных чувствах.

      – Она тебя зовет? – Реджина оглядывается вокруг, будто не понимает, что произошло.

      – Да…

      Зовет, но я не могу прийти или ответить. Это лишает покоя и остатков силы.

      Светоч вздыхает, как отчаявшиеся родители, когда их уговоры не действуют на детей.

      – Бог с вами! Делайте, что хотите. Комната твоя.

      – А что насчет Кристен?

      – А что насчет нее? Ты будешь обучать. Девочка талантлива.

      – Слишком