Москва Поднебесная. Михаил Бочкарёв

очередную закачку силикона у неё не будет, что она немолода уже, глупа и бездушна.

      Эллада заплакала, отчего контактные линзы набухли неприятно, и она, вытащив их, посмотрела блёклыми невыразительными глазками на мечущихся по студии людей, вдохнула зловонного смрада, вихрем врывающегося с улицы, и вдруг заметила, как три разрушивших её судьбу гостя растаяли в воздухе, будто в пустыне навеянный жаждой мираж.

      Странным образом, совершенно необъяснимым, в тот самый момент, когда на землю рухнула антенна телебашни, во всех кинотеатрах страны прервался показ кинолент, зависли персональные компьютеры, с помощью которых в этот момент некоторые пользователи просматривали художественные фильмы. Этот процесс, как снежная лавина, захлестнул собой все, абсолютно все уголки державы, даже самые отдалённые, периферийные.

      Стела

      Маршрутка тряслась так, что, казалось, вот-вот развалится, разбросав пассажиров по дороге, как отслужившие ненужные детали. Елисей хотел немного вздремнуть, но ничего не вышло. Тряска была жуткой, от неё дрожали щёки, и совершенно не функционировал мозг, да к тому же две тётки впереди Нистратова затеяли спор о событиях, произошедших вчерашним вечером с Останкинской телебашней. Он, памятуя о газетном заголовке, прислушался.

      – Говорю тебе, это олигархи над людьми измываются! – верещала одна, похожая на селёдку, одетую в двубортный пиджак и красную беретку. – Уже не знают, куда деньжищи девать!

      – Дура вы, Маргарита Степан-на! – отвечала другая. – Зачем им такое надо?

      – Затем, – упорствовала «селёдка», – Что им человека говном полить, что ребёнку конфетку скушать – радость!

      – Ерунду вы говорите, Маргарита Степан-на, – мямлила вторая, морща длинный рыхлый нос, – такое даже олигархам не под силу! Это дьявол в мир пришёл. Вы того, что в кепке был, помните?

      – Ну?

      – Из-под кепки-то у него рога торчали! – выдала тётка с носом и посмотрела на всех пассажиров выжидающе.

      – Не было никаких рогов у него, – включился в спор очкарик, сидящий напротив, – я его знаю, это актёришка второстепенный из «Таганки». Алкоголик известный, по всем ток-шоу шатается, бездарь!

      Обе тётки уставились на очкарика, как на вдруг заговорившее полено.

      – У коммунальщиков, – продолжал рассудительным тоном гражданин, обделённый остротой зрения, – крупная авария случилась, и вся канализация всплыла, естественно, а телевизионщики из этого шоу сделали.

      – Ну конечно! – не поверила «селёдка». – А что ж тогда телевизор не работает?

      – Так ведь затопило всё Останкино, – аргументировал очкарик, – кто ж будет в таком зловонии работать?

      – А ангел-то как же, который летал?..

      При этих словах Елисей вздрогнул и насторожился.

      – Ой, умоляю вас, женщина, – взбрыкнулся очкарик, улыбнувшись резиново, – при нынешнем-то развитии кинопроизводства? Вы ещё, может, думаете, что холодильник был живым? – с надменной усмешкой