Это очень хорошо, что пока нам плохо… (сборник). Вадим Коростылев

сколько пышных и никчёмных фраз!

      «Болван»-Тарталья улыбается. По взмаху руки Дерамо мажордом выпроваживает и эту претендентку.

      Под музыку, как в убыстряющемся танце, девицы следуют одна за другой. Уже неважно, что они говорят, важна чёткая последовательность: «болван» улыбается, Дерамо машет рукой, мажордом выпроваживает.

      Когда очередь кончается, Дерамо, обмахиваясь платком, обескураженный этим первым этапом смотрин, покидает свой кабинет.

      Тарталья, убедившись, что вокруг никого нет, извлекает припрятанную статую и, накинув на неё пелерину и напялив на голову шляпу со шторкой, ставит её вместо себя в нишу. Потом, крадучись, на цыпочках выходит.

      Дзанни мгновенно превращают кабинет Дерамо в гостиную второго министра короля – Панталоне.

      Прозаический диалог их распевен и поддерживается ненавязчивым звучанием музыкальных инструментов, как бы отбивающих ритм. Поэтому диалог незаметно переходит то в песенку Анджелы, то в её дует с отцом.

      ДЗАННИ (представляет новых персонажей):

      Маска из Болоньи – министр Панталоне!

      Второй министр короля.

      Его дочь Анджела, героиня нашей истории.

      Героини бывают голубые и характерные.

      Она голубая, как…

      ПАНТАЛОНЕ:

      Небо Италии!

      АНДЖЕЛА:

      По сегодняшний день, но не далее!

      (поёт):

      Я умела лишь ахать и охать,

      Горевать, и рыдать, и тужить…

      Надоело это,

      И не та эпоха,

      Надоело это,

      И не та эпоха,

      И на этом теперь не прожить!

      Я кидала не взгляды, а взоры,

      Но теперь я иного хочу!

      Для начала просто

      Покажу свой норов,

      Для начала просто

      Покажу свой норов,

      И посуду переколочу!

      Анджела в танце движется по гостиной и со звоном грохает об пол одну вазу за другой. Панталоне семенит за ней.

      ПАНТАЛОНЕ: Дитя моё! Это же антиквариат, сказочные вещи! Их нельзя разбивать!

      АНДЖЕЛА: А сердца разбивать можно?! Две тысячи семьсот сорок восемь отвергнутых, разбитых девичьих сердец!

      ПАНТАЛОНЕ: Если Дерамо их отверг, значит, их невозможно было разбить, значит, они небьющиеся!.. Ну, почему, почему ты не хочешь идти на смотрины к Дерамо? Разве он виноват, что ему не пришло в голову сперва посмотреть придворных девиц, а потом уже этих… горожанок! Демократ! (Но тут же испуганно оглянулся и крикнул) Прекрасный король! Удивительный король! Самый лучший король из всех несуществующих сказочных королей! Слава Дерамо! (Обернулся к Анджеле) Так ты серьёзно решила не ходить к нему?

      АНДЖЕЛА: Серьёзно.

      ПАНТАЛОНЕ: Но король пожелал, чтобы дочь второго министра представилась ему первой среди придворных девиц. Это прекрасная игра слов и положений при дворе.

      АНДЖЕЛА: Я не хочу никаких положений при дворе!

      ПАНТАЛОНЕ: Дура!.. (спохватившись) Конечно, если ты станешь её величеством серендиппской королевой, я беру свои слова назад.

      АНДЖЕЛА: А я никогда не стану её величеством серендиппской королевой! (и пропела ему прямо в лицо) Никогда, никогда, никогда!.. Оставь меня в покое.

      ПАНТАЛОНЕ: