Послевкусие. Галина Коваль

ниточке. Помахал им перед носом котёнка, он и порвался весь. Нет, это совсем не то. Тут как обухом по голове, и я увидела себя со стороны. Мне не надо его приручать, быть служкой во всём и всегда, лишь бы он оценил мою заботу и остался со мной. Он делает это за меня. И, видно, бабушки ошибаются порой и говорят не дело совсем. Любовь и лилипутам нужна. Мать за ней и ушла, наверное.

      Сердилась Маша, сердито произнесла свою тираду и Хельга.

      – Не смей надевать дурацкие полосатые гольфы, – выпалила в сердцах Маша и получила рассудительный ответ.

      – Я без них, как червяк в юбочке. В гольфах, пусть по-детски, зато не безобразно выгляжу. Ты сама посмотри…

      Хельга доверчиво сняла гольфы и приподняла край юбки в складочку.

      – Мне прямую юбку нельзя носить. Полное уродство!

      Маша была сражена.

      – Я стерва. Прости меня. Что на меня нашло?

      – Всё нормально, иначе ты не была бы женщиной. Жерар мне тапочки собирается купить. Придётся отказаться. – Хельга счастлива незнамо почему, потому и шутила.

      – Всё равно он уедет…

      – Да, он уедет, а тапочки пусть останутся.

      – Пусть.

      Подруги обнялись и замерли, изучая собственные мысли. Голос Жерара вывел их из оцепенения.

      – Уже идём. Как я выгляжу? – Маша спросила и ужаснулась тому, что Хельга никогда об этом не спрашивает.

      – Ты, Маша, всегда красивая, даже голая.

      – Может, мне дома остаться?

      – Хватит умничать! Пошли.

      Подруги вышли к Жерару. Высокая, стройная сестра его и странная мудрая девочка. Разные такие.

      – Красивые подруги у меня сегодня, – сказал Жерар. И он нисколько не врал и не приукрашивал.

      Маша взяла Хельгу за руку и повела к выходу. Когда дверь закрыли на ключ, эстафету перенял Жерар. Теперь он повёл за руку Хельгу по ступеням. Во дворе возле машины стоял Борис Николаевич и приветливо махал рукой. Подруга дочери уже не казалась ему странным существом. Нормальный человек, только маленький.

      – Как мама чувствует себя?

      – Спасибо, Жерар. Хорошо. Вы родные люди, но в данный момент чужие. Ей тяжело, вину за собой чувствует. И тебе, думаю, не очень легко.

      – Понимаю. Хочу цветы купить. Это можно?

      В цветочном магазине было холодно. Жерару всё интересно. Он красив, вежлив, его произношение выдаёт в нём иностранца. На него обращают внимание. Он выбирает для мамы бордовые розы, для сестры белые лилии. В каждом букете одиннадцать цветов. Ни фольга, ни целлофан ему не нравятся. Ленты для оформления букета жёсткие и все ядовитых оттенков. Ну всё иностранцу не нравится!

      – Бант. Воздушный бант. Можно плетёный плоский лоток с ручкой… Я не посещаю сегодня кладбище. Это подарок маме, сестре и подруге. – Он оборачивается к Борису Николаевичу. – Хельга маленькая. Розы почти с её рост. Что купить?

      Оба смотрят на герберы. Они напоминают Хельгу. Цветы головастые, лобастые, с выпуклой серединкой и без листьев на стебле.

      – Нет, их не надо, – растерялся Борис Николаевич.

      – Да… – согласился Жерар, блуждая взглядом по прилавкам. – Вот это,