Городские истории. Галина Коваль

кто?

      Бомж снова промолчал.

      Мать и отец были заняты в тот момент разговором с соседями.

      – Ты меня не видишь? Ты меня не слышишь, да?

      – Я тебя не знаю, – поскрипел в ответ бомж.

      – Это да! Мне тоже нельзя разговаривать с незнакомыми людьми, – вздохнул ребенок и от скуки повертел вокруг головой.

      Со всех сторон к дому шли люди, подъезжали машины, и их владельцы парковали любимую технику с краю пешеходных дорожек по всей их протяженности.

      Бомж кивнул головой, подтверждая выводы девочки.

      – Зачем ты такой грязный и вонючий? – Девочка снова обратила свое внимание на бомжа. – У тебя ногти, как у птиц. Нет ножниц? Отгрызи, и все!

      – Ты козюли ешь? – спросил девочку бомж и заулыбался своим мыслям и воспоминаниям.

      – Ем.

      – Я тоже ел, и твой папа любил их очень. – Заскрипел голосом бомж и надсадно закашлялся, потому девочка последним его словам не придала значения, она горестно стала качать головой.

      – Тебе чай надо пить с малиной.

      – А то чего же… – согласился с ней бомж.

      – Вася! Пойдем, дорогая.

      Девочка со всех ног побежала к родителям.

      Папа поднял ее на руки, когда девочка обхватила его шею ручками.

      – У меня братик скоро родится, – тараторила девочка, спеша рассказать бомжу семейную новость.

      – Ты что это всему свету семейные тайны разбалтываешь?! – рассмеялся отец. А бомж прошел взглядом по ладной фигурке снохи.

      В тот день он смотрел вслед молодой семье. В тот день и стемнело быстро. Зима улеглась на город, расположилась основательно, до конца марта. Продавцы из магазина скоро вынесут бомжу чай в пивном стакане. Может, даже с сахаром, а булочку ему уже кто-то дал, денег хватит на плавленый сырок. Женщина из аптеки обещала вынести перед закрытием таблетки индометацина (нестероидное противовоспалительное, самое надежное от боли в суставах). И совсем ничего, что оно просрочено. Оно еще действует. Только поэтому он и задержится сегодня у стены дома. А дом будет на него сердиться за это.

      Стена под спиной бомжа стала оживать. Дом к ночи наполняется людьми, их голосами и эмоциями. А все это, как мы уже знаем, отражается звуками на его стенах. Человек у стены, как тень без солнца, будет думать, что дом с ним общается и зовет его в себя. Больше у него ничего и никого не было.

      – Ты снова пришел? Уже не орешь как резаный? Понял, что бесполезно? – проговорил вслух бомж, наблюдая за приближением бездомного котенка. К его ноге прижалось маленькое тело. Потерлось немного и замерло.

      «На меня смотрит», – подумал бомж.

      Котенок тут же поднялся на задние лапки, передними уперся в толстую штанину бомжа. Но тот не чувствовал его прикосновения – слишком много было слоев одежды. Глазки кошачьего детеныша искали человеческий взгляд, его общения.

      – И-и-и… Дите ты есть дите! – вздохнул бомж. – Тебя тоже кошка-мама рожала,