Здравствуй, я. Сергей Савельев Дмитриевич

позже.

      Окрестности одного из подземных городов. Место – неизвестно.

      Время: глубокий вечер.

      Алекс опустил микрофон и наклонился, кладя руки себе на колени чуть согнутых ног. С самого детства он был впечатлительным человеком, поэтому сейчас, когда увидел чуть покачивающуюся от несильных потоков ветра голову, которая была подвешена ржавым крюком на уличном фонаре, к его горлу подступил ком, а сам он, вероятно, уже успел позеленеть. Никогда ему ещё не было так плохо, как в ту секунду, когда стоял, чуть наклонившись вперёд, и сжимал в одной руке положенный на колено микрофон, а в другой штанину довольно свободных классических брюк. По его лицу уже начинали медленно стекать небольшие капельки пота, которые скатывались к подбородку, кончику носа и бесшумно срывались с них, разбиваясь о нагретый асфальт подземного города.

      – Слушай, – внезапно произнес его напарник, опустивший камеру и уже с минуту молча наблюдающий за Алексом, – Я разрываюсь между двумя вариантами.

      Марк аккуратно положил массивную телевизионную камеру на асфальт, где уже предусмотрительно лежала его куртка. На улице, в ночь на 30 октября, было скорее жарко, чем прохладно, поэтому он мог позволить себе раздеться до расстегнутой толстовки и потной в нескольких местах футболки.

      – С одной стороны, мне не хочется видеть, как ты мучаешься, – аккуратно убрав руки от камеры, Марк выпрямился и потянулся рукой к молнии кармана своей толстовки, – Я бы даже и сказал, что в жопу это все, пойдем домой, Алекс, но с другой стороны, словно на другом плече у меня сидит демон, нам нужен этот репортаж. Необходим, Алекс. Он нам необходим, ты понимаешь?

      Марк достал из кармана небольшую, дешёвую зажигалку, купленную на рынке пару дней назад по " невероятно выгодной цене ", и, пошарив в другом кармане толстовки, достал пачку сигарет.

      – Все нормально, – выдавил из себя телеведущий, который до сих пор не решался выпрямиться, так и находясь в наклоненном состоянии и лишь иногда вытирая рукавом одежды пот с лица, – Я понимаю. Это важно. Но что важнее, Марк, тут чертовски жарко. Да и дочка меня дома очень ждет, нужно бы закончить с этим всем быстрее.

      – Нет, Алекс, – спокойно произнес его напарник, словно проигнорировав последние слова ведущего.

      Замолчав на некоторое время, Марк вынул зубами одну сигарету и закрыл пачку большим пальцем, убирая ее обратно в карман. Затем он поднес к лицу зажигалку, закрывая другой рукой ее от ветра. И через пару секунд, когда появилось пламя и тот поджог сигарету, убрал и чуть опустевшую пачку в карман толстовки.

      – Это не просто важно, – продолжил он все так же спокойно, выдыхая клубы сигаретного дыма, – Это необходимо. За такой репортаж нам выдадут премию, смекаешь? Это очень много денег. Возможно, я за всю свою жизнь, пока работаю с тобой, столько не получил.

      Марк сделал ещё одну недолгую затяжку, после чего без особого удовольствия выдохнул новые клубы дыма.

      – Я, как ты знаешь, купил зажигалку на рынке за настолько маленькую цену, что прошло всего пару дней, а мне уже кажется, что она должна вот-вот закончиться. И сигареты. Алекс, ты знаешь, какие сигареты я курю? Это полное дерьмо. У меня складывается такое ощущение, словно туда насрало стадо носорогов.

      Ведущий, как смог, посмеялся и медленно выпрямился, поворачиваясь в сторону Марка.

      – Бросил бы ты это уже. И проблем таких не было бы тогда, – имел в виду он пристрастие его напарника к сигаретам.

      – Да знаю. Пытался много раз уже. Только, знаешь, это ведь так затягивает. Я не думал, когда начинал, что отказаться будет так сложно.

      Алекс хотел ещё что-то сказать, открыв рот, но не стал. Он просто закрыл глаза и постарался успокоиться и не думать о той отрубленной голове, которая качалась под фонарным столбом у него за спиной, и о том, что вот-вот готов будет упасть в обморок от жуткого головокружения, начавшегося, пока он стоял, наклонившись, несколько минут. Подул слабый ветер, донося до носа парня необычный запах жареного лука и специй. " Что это? " – подумал он в ту секунду, но внезапно почувствовал резкий запах табака и, скривившись, сразу же забыл о недавней странности. Его тошнило. Сейчас особенно сильно, а головокружение вместе с местной жарой, просто не давали ему стоять спокойно, заставляя чуть покачиваться.

      – Зачем в этой части города вообще поставили фонарь? – внезапно нарушил тишину докуривший сигарету Марк.

      Он выкинул ее себе под ноги, потушив мыском ботинка.

      – Что? – переспросил его открывший глаза телеведущий.

      – Я говорю, к чему тут стоит этот фонарь, если он, по сути, ничего не освещает?

      – Марк… – произнес Алекс с нотками безнадежности, – Мы в рассаднике гребаных заключенных, а тебя интересует, почему тут стоит фонарь? Да хрен даже с ним, что нас отправили в подземный город, но тебя не смущает, что у меня за спиной на ржавом крюке покачивается чья-то отрубленная голова?!

      Он не выдержал и сорвался на крик. Последние месяцы стресса, из-за которых тот практически не спал, не лучшим образом сказались на состоянии