Надбавка за вредность. Вера Эпингер

друга практически с полуслова! И взгляды, которых придерживается Воронцов, мне близки…

      Смотрела на начальника и понимала, что не врет. Правда работал с документами. А как же тогда мальчишник? Неужели ушел раньше времени, хотя не хотел?

      – Я все понимаю, Кирилл Романович, – не кривила душой я. Правда понимала. Я отлично знала значение слова «надо». Когда все «хочу» уходят на задний план.

      – Вы обедали?

      Моргнула. Он серьезно?

      – Вижу, что нет. Кира, признаться честно, не хотел ставить вас в неловкое положение. И мои слова, сказанные в кабинете, были слишком резки, – надо же, не сказал, что ошибочны. Слишком резки. Надо запомнить. – Я заказал обед из кафе на пятом этаже с доставкой. Пожалуйста, примите мои извинения и не отказывайтесь.

      Начальник криво улыбнулся.

      – Но даже несмотря на то, что я вам сейчас сказал, знайте, что спуску я вам не дам. Тем более сейчас, когда «ЮрИнвестКомпани» дышит в спину. Поэтому просто заберите у доставщика пакеты и забудьте, что я к вам сейчас подходил.

      Договорив, Воронцов зашел в кабинет и через несколько мгновений вышел из него с дипломатом.

      – Я вам не сказал, но переговоры было решено провести раньше.  Сегодня я больше не вернусь в офис.

      – Хорошо, Кирилл Романович, – заученно отозвалась я.

      – И кстати, Кира. Спасибо.

      – За что? – непонимающе склонила голову.

      – Кофе был отвратительным. Но столовая ложка сахара, которую вы туда добавили, помогла взбодриться.

      Сахар? Едва сдерживая смех, проводила Воронцова вымученной улыбкой и расхохоталась. Нет, иначе, чем везение, это не назовешь! Обед, кстати, действительно принесли и оставили на ресепшене. Лена позвонила по рабочему телефону и оповестила о сим приятном "сюрпризе". Наверное, впервые за сегодняшний день я была искренне благодарна Воронцову – никакой подлянки не оказалось. И, слава Богу, он заказал обычную еду, а не экстравагантные суши, которые я терпеть не могла.

      Лена отдавала мне обед со странным выражением прищуренных глаз, будто уверенная, что я что–то скрываю.

      – Этот изверг над тобой издевается! Ты теперь даже в кафе со мной сходить не можешь. Вот, Воронцов, а. Не–е–е, на улице я ему все выскажу!

      – А почему на улице? – с ленивым интересом подняла глаза на Елену.

      – На работе мы не родственники, – гордо вздернула нос она. – Видела когда–нибудь, чтобы так легко рвались родственные связи?

      Я хихикнула.

      – Закономерно. Вряд ли бы Кирилл Романович как–то выделял тебя.

      – Он скорее девку свою очередную генеральной назначит, чем меня по службе продвигать будет, – пожала плечами Елена.

      Я и не моргнула глазом. Мне–то какая разница, кто там у него?

      – А теперь колись, чего там у вас произошло.

      Пришлось рассказать. Лена долго сохраняла серьезное выражение лица, силясь не расхохотаться. Но когда дело дошло до нравоучения Воронцова, она выпучила глаза, и плотину прорвало. Случайно проходившие сотрудники спешили поскорее избавиться