Восемь. Знак бесконечности. Ульяна Павловна Соболева

нанесённые самой покойной. Никаких следов насилия. Есть следы сексуального контакта за несколько часов до смерти. Наркотических и алкогольных испарений в крови не обнаружено».

      Алекс глубоко вздохнул и взял в руки фотографию Аниты. Возможно стоит наведаться к её сестре и позадавать вопросы насчёт увлечений покойной? Может это какая–то секта подростков, которые выполняют ритуал?

      Он уже проверил – жертв ничего между собой не связывало. Хотя, теоритически они могли быть знакомы.

      – Эй, Алекс, ты чего так поздно?

      В дверях показалась кудрявая голова напарника.

      – Я еще полчасика, ты можешь ехать домой.

      – Линда звала тебя в субботу на лэнч. Приедешь?

      Алекс поморщился. Вот уже несколько месяцев он не приезжал к Фернандо. После того как расстался с Кэт, он вообще не ходил по гостям, только работа. Чем больше, тем лучше для него, чтобы не думать и не бороться с идиотским желанием приехать к НЕЙ и долбить кулаком в её дверь или следить за окнами её дома и дожидаться с работы, чтобы ещё раз поговорить и почувствовать себя куском дерьма. Всё это неоднократно пройдено. Не сработает. Катя вычеркнула его из своей жизни и обратного пути уже нет. Линда и Ферни пытались его отвлечь, но каждый раз, когда Алекс приезжал к ним, он вспоминал, что раньше они с Кэт всегда делали это вместе. Именно по субботам. Линда пекла офигенный черничный пирог и Кэт обожала отламывать золотистую корку пальчиками, а потом класть кусочки в рот и облизывать их маленьким розовым язычком, отчего у Алекса моментально вставал.

      Кэт…его Кэт. Мягкая, нежная…сексуальная до умопомрачения, а потом такая колкая, ядовитая, чужая…Он сам виноват.

      – Ну так как? Сегодня четверг.

      – Я подумаю, поговорим об этом завтра.

      – Ты опять ищешь то, чего нет? Девчонки начитались книжек, налазились по готическим сайтам, насмотрелись всякой дряни и демонстративно ушли в мир иной.

      Фернандо зашёл в кабинет и Алекс медленно положил снимки на стол.

      – Эти девчонки чьи–то дети, сестры. Если ничего нет, то я должен быть в этом уверен.

      – Ты гребаный фанатик, Алекс. Вали домой спать. У тебя от бессонницы глаза скоро повылазят. Ты сколько чашек кофе выпил?

      Ферни кивнул на мусорный ящик, наполненный картонными стаканами, с чёрной гущей на дне.

      – Ферни, посмотри сюда. Разве ты не видишь, что два эти самоубийства как под копирку? Обе блондинки, учатся в одном колледже, порезали вены итальянским стилетом в общественном месте.

      – Мы не расследуем такие дела. Это не в нашей компетенции. Передай их

      Питерсону, он займётся.

      – Есть ещё кое–что. Посмотри на фото.

      Фернандо наклонился, и Алекс положил на столешницу две почти одинаковые фотографии, на которых крупным планом сняты тонкие синеватые запястья и глубокие следы от порезов, почти до кости.

      – Думаешь, шестнадцатилетние хрупкие девочки могли нанести повреждения такой глубины? Стилет довольно тяжёлое оружие.

      Фернандо