Новогодняя коллекция детектива. Татьяна Полякова

ничего больше не слышать, бросилась на кухню, где чайник, судя по доносившимся звукам, давно уже намеревался убежать с плиты.

      Когда она заварила кофе, внезапная и острая боль вдруг скрутила живот. Такое с ней часто теперь случалось.

      Боль эта напоминала о том, как она сидела под столом в комнате «Новостей» и слушала разговор своего мужа с Викой, а потом стояла перед Михаландреичем, подписавшим ее заявление, а затем дожидалась в кресле очереди на аборт…

      – Ты чего? – испуганно закричала Ладка, пришедшая за чашками. – Чего ты, Сашка?!

      – Мне плохо, – выговорила Александра черными губами. – Очень плохо. Совсем…

      Они ушли не скоро, вдоволь насуетившись над дрожавшей в ознобе Александрой.

      Маша искала в коробке с лекарствами какие-то препараты, снимающие спазмы, Ладка все порывалась вызвать «Скорую», а потом поехала в аптеку, поскольку Маша, конечно же, ничего подходящего не нашла. Они бестолково метались по квартире, ругались и, кажется, даже всплакнули в коридоре – иначе почему бы у них обеих глаза стали вдруг такими красными?

      Александру вся их суета раздражала.

      Они ничем не могли помочь – ясно, как божий день, и метались исключительно для успокоения собственной совести, так, по крайней мере, казалось Александре.

      – Не нужно мне ничего, – раздраженно цедила она, пока они поили ее ромашковым чаем и звонили Машиной тетке, которая разбиралась во всех болезнях и точно знала, что и в каком случае нужно делать.

      Потом ей стало стыдно за свои несправедливые злобные мысли, и она принялась благодарить их, умоляла не поднимать паники. Это у нее не первый приступ, она консультировалась с врачом, и тот заверил ее, что в конце концов все должно пройти. Когда успокоятся расшатанные нервы.

      – А когда они успокоятся? – деловито спросила Маша.

      На этот вопрос Александра не могла ответить, как не могла и рассказать им про аборт. Страшно даже подумать, как много всего она потеряла. И в черном списке этих потерь работа шла вовсе не первым номером. Переложить на них еще и тот, самый черный, ужас?.. Нет, ни за что! Это ее крест, и, как бы он ни был тяжел, она должна нести его одна, сама, без посторонней помощи.

      Никто ни в чем не виноват, виновата только она.

      Она оказалась плохой женой, слабой и никчемной. Она не смогла защитить то, что было ей дорого, – Андрея, его ребенка и собственную жизнь. Андрей не виноват, что Вика оказалась интересней, свободней, сильнее и умнее его жены, размазни и рохли! И никогда этого не понять Маше с Ладкой, которые клянут изменщика Победоносцева на чем свет стоит. Вот она его понимала хорошо. Наверное, он бы очень удивился, если б узнал, насколько хорошо она его понимала!

      Он попробовал пожить с ней, благодарный за то, что она когда-то помогла ему. А она оказалась… недостойной. Господи, это же так понятно и объяснимо!

      Она никогда не оправдывала ничьих ожиданий.

      Не должна была родиться – и родилась, заставив родителей разойтись и пристроить ее бабушке, которой и без Александры жилось нелегко. Она не была