Все поправимо, если любишь. Андрей Ромм

ты хочешь сказать, что к тому, что случилось с Ромой, причастны «варяги»?

      Будь в Рогачевске хоть какой-то выбор, она вообще бы не стала заводить с Попыльковым разговор о найме, обратилась бы к кому-то другому. Хотя бы из-за того, что Попыльков в ее собственном деле неофициально представлял интересы противоположной стороны. Но выбирать было не из чего. Из четырех прочих рогачевских адвокатов двое были запойными пьяницами, могущими сорваться в любой момент, одна занималась исключительно имущественными и наследственными спорами, а пятый по счету был приезжим откуда-то с Урала и каким-то непонятным. Офис Уральца (так его звали в городе) большую часть времени стоял закрытым, но в то же время он хорошо одевался, разъезжал в громадном черном «Лексусе», снимал четырехкомнатную квартиру в самой престижной новостройке Рогачевска и вообще жил на широкую ногу. Поговаривали, что Уралец представляет некую структуру, конкурирующую с «варягами» в деле «освоения» Рогачевска. Так что, как ни крути, кроме Попылькова, обращаться было не к кому. В своем деле Елена решила обойтись без адвоката, решила, что, если дойдет до суда, она станет защищаться сама, скажет все, что думает по поводу устроенной ей подлянки.

      – Нет, – твердо сказал Попыльков. – «Варяги» тут ни при чем. Ты сама подумай – разве можно подстроить такое? Да и незачем им. Другое дело, если бы у тебя контрольный пакет молокозавода был, тогда еще да, имело бы смысл… – Попыльков шумно вздохнул и снова поерзал в кресле. – Ты пойми, Лен, я к тебе всей душой. Как говорится, «для милого дружка и сережку из ушка». Но сына твоего защищать не стану. Во-первых, ему и так защитника назначат, Мотыля или Коростылева, потому что он несовершеннолетний. Ему же шестнадцать, если я не ошибаюсь, верно?

      Елена молча кивнула. Шестнадцать лет Роме исполнилось совсем недавно, первого июля.

      – Плохо, конечно. – Попыльков выпятил нижнюю губу и качнул головой, изображая сочувствие. – Было бы меньше шестнадцати, ответственность была бы другой. Так что без адвоката твой сын не останется, можешь…

      – Мотыль с Коростылевым – алкаши! – перебила Елена. – Одно только название, что адвокаты! А мне нужен человек, который смог бы разобраться в деле! Улавливаешь разницу?

      – Во-вторых, – не обращая внимания на ее слова, продолжил Попыльков, – разбираться в этом деле нечего. Оно проще выеденного яйца, и как ни старайся, повернуть его не удастся. Есть труп, есть виновный, есть свидетель. Показания виновного и свидетеля, насколько я понимаю, совпадают. И твой сын признает, что он был за рулем в момент наезда. На руле отпечатки пальцев твоего сына нашли?

      – Нашли, – кивнула Елена. – Но это же еще не означает…

      – В совокупности – означает, – строго поправил Попыльков. – Чем я тут смогу помочь? Ничем. Только репутацию подпорчу, добавлю к списку проигранных дел еще одно. А у меня в этом списке, чтоб ты знала, пока всего три пункта. Это за все годы практики, так-то вот. По части первой статьи сто девять «причинение смерти по неосторожности»