НЕСОСТОЯВШИЙСЯ ГОРБИ. КНИГА ПЕРВАЯ. Александр Черенов

в догадках: не штафирка ведь партийная – а, поди ж, ты! С чего это гэбэшник так «возлюбил ближнего своего»?! Оттого, что «ближний» – «свой»?! То есть, всё, что от Андропова – «чистое», а, коль скоро Романов – «от себя», то он – «нечистый»?! Отсюда с неизбежностью вытекал огорчительный вывод: Чебриков даже не в перспективе, а уже сейчас дополнительной гирькой ложился на чашу весов Горбачёва. Григорий Васильевич не сомневался в том, что Андропов в самое ближайшее время «протолкнёт» Чебрикова в Политбюро – хотя бы кандидатом в члены. И, ладно, если бы Генсек создавал комфортное большинство для себя: ведь он создавал его для Горбачёва, пусть и впрок!

      В контексте последних лет политической биографии Романова, люди непосвящённые и даже посвящённые должны были полностью исключать какой бы то ни было интерес Григория Васильевича к «телодвижениям наверху». Ведь бывший кандидат в партийные цезари не только «выпал», но и «упал»! С учётом партийно-номенклатурных традиций обратный маневр казался чудом не меньшим, чем воскрешение Христа. А так как правоверному коммунисту надлежало быть таким же правоверным «атеистом по совместительству», то «воскрешение» Романова не допускалось и теоретически.

      Только «пророки» в очередной раз отработали «пальцем в небо». Даже, если сегодняшний Романов ещё и не воскрес Романовым вчерашним, то ему, как минимум, было, от чего задуматься. Последняя информация из Кунцевской больницы – от верных людей, а не от «многоликого» Чазова – неожиданно отработала «живой водой»: пробудила, если не былые надежды то хотя бы воспоминания о них. И – не в контексте романса «Не пробуждай воспоминаний ушедших дней, ушедших дней». Романову вдруг показалось, что снова «всё может быть».

      Причиной для политических выводов стал факт сугубо медицинский: в одной из палат отсека «для членов Политбюро» на днях установили закупленный за рубежом аппарат для гемодиализа. Как объяснило «доверенное лицо», это могло означать – и означало в действительности – лишь одно: почки Юрия Владимировича навсегда отказали своему хозяину в повиновении! Обе – сразу! При таких обстоятельствах всё то, что «может быть», могло быть теперь в любое время!

      От этих мыслей кругом шла голова, пока Григорий Васильевич шёл кругами по комнате. Мысль его работала на анализ и на хозяина – а поэтому не могла позволить себе верхоглядства и необоснованного энтузиазма. Ситуация была непростой. Причиной тому – время, которое опять являло двойственную природу: его было и много, и мало одновременно. Одновременно во всех смыслах: и в плане самого себя, и в плане «конечных потребителей». Время работало сразу и на, и против них обоих: и Романова, и Горбачёва.

      С одной стороны, оно работало на Григория Васильевича – поскольку не так много его осталось «уходящему» Юрию Владимировичу для того, чтобы ещё больше усложнить жизнь «остающемуся» Григорию Васильевичу. Но, с другой