Как истинный джентльмен. Эйлин Драйер

большую часть королевской конницы от французских драгунов. Король его отблагодарил.

      Андалузская лошадь. У Диккана чуть не потекли слюнки. Редкая удача. Гадзукс умрет от счастья.

      Он заставил себя вернуться к действительности.

      – Посмотрим, мадам. Посмотрим. А сейчас я должен проследить, чтобы упитанный глупец ненароком не поставил под угрозу подписание важного документа.

      Диккан думал, что Грейс молча отойдет в сторону. Но она шагнула к нему, поправила его сюртук и похлопала его рукой.

      – У меня будет много дел. Мне нужна служанка, новый гардероб и список выставленных на продажу домов.

      Мгновение Диккан боролся с искушением остаться. Почему этот домашний жест Грейс вызвал у него желание тотчас же броситься к ней в объятия?

      Но прежде чем искушение овладело им, он коротко кивнул и отошел в сторону.

      – О служанке я позаботился. Она приедет уже сегодня. А что до остального, подожди Кейт. Я доверяю ее вкусу. Она никогда не ошибается.

      Грейс замерла на месте. Внезапно ее молчание смутило Диккана.

      – Знаешь, – тихо сказала она, – между предпочтением и насущной необходимостью есть разница.

      И снова он не понял ее.

      – Прошу прощения?

      Но Грейс уже направилась к отелю.

      – Счастливого пути, Диккан.

      Оставшись стоять на улице, Диккан снова удивился своей непонятной жене, но тут Гадзукс осторожно толкнул его в бок, напоминая о времени.

      – Хорошо, едем. – Диккан сурово взглянул на коня. – Ну, красавец мой, если ты не возражаешь, я сяду на тебя верхом.

      Гадзукс фыркнул, и Диккан подумал, как его фырканье похоже на вздохи Биддла.

      Грейс было бы легче, если бы Диккан хоть немного повременил, не уехал почти сразу после ее появления. И если бы на его лице не читалось такое облегчение. А ведь она попала в такой переплет по пути в «Палтни». И даже первоклассное обслуживание в отеле не смогло успокоить ее, хотя физическая боль постепенно утихла. Доктор заявил, что рана не опасна, а горничные помогли ей вымыть из волос три фунта грязи. Грейс проспала целые сутки и проснулась лишь для того, чтобы снова расстаться с мужем. Вот такие превратности судьбы.

      Она выполнила свои обязанности добропорядочной супруги, постаралась проводить его со словами сочувствия и поддержки, но он лишь в очередной раз оскорбил ее вкус, ее взгляды и способности. Разочарование неизбежно превратилось в гнев, и Грейс весь день ругала Диккана на шести языках.

      И тут, чтобы подлить масла в огонь, появилась ее служанка. Когда Грейс открыла дверь Барбаре Шредер, ее хрупкая уверенность, что все будет хорошо, пошатнулась вновь. Эта женщина так же походила на служанку, как Грейс на жену дипломата. Пышнотелая блондинка средних лет с огромными голубыми, вечно смеющимися глазами.

      – Мой муж вас нанял? – спросила Грейс.

      – Да, мадам, – ответила Шредер с легким немецким акцентом. – Мой Дитер был сержантом в двадцатом пехотном полку, погиб в Виттории. Но никто не желает нанимать женщину с таким акцентом, как у меня.

      Кажется, это рассмешило