Уклонист его величества. Юрий Соколов

выбраться отсюда. Для чего надо сперва освоиться здесь. Да и бородач уже перестал ругаться и хлопать крышками сундуков в недрах арсенала, и обратно топает с охапкой какого-то брякающего барахла…

      – Вот, получи! – радостно сказал он, дотопав до стола и вывалив барахло на него. – Остальное-то ведь у тебя с собой?

      – Да, господин управляющий! – поспешно подтвердил я, опасаясь последствий за иной ответ. Ну и котомку пока не проверял же – может, в ней и лежит «остальное».

      Слишком поздно меня озарило, что если в котомке всего нужного не лежит, последствия могут оказаться тяжелее.

      – Ну-ка, дай я проверю! – нахмурился бородач.

      Преодолев слабость в коленях, я поднялся с лавки и поставил котомку на стол. Развязал. Выложил содержимое:

      1. Штаны и рубаху – такие же точно, как на мне.

      2. Прямоугольный кусок холстины, похожий на полотенце или маленькую скатерку.

      3. Котелок.

      4. Деревянную ложку, миску, кружку.

      5. Пять караваев хлеба – страшноватых на вид, но вкусно пахнущих.

      6. Копченый окорок.

      7. Большущий кусок соленого сала.

      8. Несколько луковиц и головок чеснока.

      9. Увесистый мешочек килограммов на пять, после извлечения которого мои руки оказались в муке.

      10. Еще один мешочек – вроде, с фасолью.

      11. Огниво и симпатичный наборчик для ремонта одежды и обуви.

      12. Прочие припасы и принадлежности походно-хозяйственного обихода.

      В целом наполнение котомки выглядело так, словно меня собирали в дальнюю дорогу любящие родители – крестьяне среднего достатка, которых собственный феодал и соседние потрошат не слишком часто.

      – Вижу, все в порядке, – успокоился бородач. – Складывай, складывай обратно! Экий ты тормоз, право… Стой, а деньги? Деньги при тебе?

      – Не знаю, – честно ответил я, памятуя о своей недавней поспешности и не желая больше рисковать. Пусть хромоногий считает меня тормозом. Пусть идиотом. Может, оно и лучше. Может, по психической статье спишут вчистую. Удастся откосить от службы и здесь – то-то будет праздник! Хотя сперва хорошо бы разведать, как местные относятся к сумасшедшим, – отпускают с миром или сжигают на костре.

      – А кто знает? – свирепо осведомился бородач. – Я должен знать, есть ли у тебя деньги? И откуда такие олухи берутся, да простит меня Создатель! Ладно, дай посмотрю!

      С этими словами он распахнул на мне плащ, сунул под него руку, похлопал по пояснице, повернул к себе спиной, развернул обратно и потряс перед моим носом тугим кожаным кошельком, похожим на кисет.

      – Вот твои деньги! И, конечно, ничего не потрачено?..

      А где бы я успел потратиться, подумал я, но промолчал.

      – И сколько тут у тебя? Десять золотых, полсотни серебра и сотня меди… Да, вся сотня, до медяка… Хорошо придумал герцог с этой переброской новобранцев. Правда, все вы ошалелые после нее какие-то. Но только прикинь, как бы ты добирался на службу своим ходом. И каким пришел. Грязным, голодным, обтрепанным – и без единой полушки. Штаны на смену – и те продал бы. Знаем мы ваших сельских старост!