В объятиях вечности. Лилия Александровна Кондрашкина

ночи.

      – Спокойной ночи.

      Прежде чем выпить снотворное и лечь спать, Наталья решила поискать дневник дочерей. Она как-то случайно услышала о нем из их разговора. Удивительно, но близнецы вели один дневник на двоих, настолько были близки. Женщина хотела найти подсказку сегодняшней трагедии.

      Дневник нашелся на полке среди книг. Девушки не прятали тетрадь, доверяя матери. Наталья отвечала им тем же полным доверием. Сейчас она с трепетом и мысленной просьбой прощения раскрыла дневник на последней странице.

      Николай Андреевич имел имение, доставшееся в наследство от отца. Было в нем 5 сотен крепостных душ. Барином он слыл среди соседей добрым, даже выкупал не раз перебежчиков из соседних имений с их семьями. Всегда раздавал хлеб в неурожайные годы. Даже построил школу для детей и больницу. Отстраивал за свои деньги сгоревшие дома.

      Окружающие считали Николая Андреевича чудаком, предрекая скорое разорение.

      Несмотря на подобное благополучие, из одной деревни убежали трое крепостных. Еще совсем мальчики. Шестилетний Егор, одиннадцатилетний Ваня и пятнадцатилетний Никита. Они были родными братьями и сыновьями старосты деревни. Староста сам поймал их, но не стал молчать о побеге, вверив судьбу сыновей Николаю Андреевичу.

      Добрый барин пришел больше в недоумение и расстройство, чем в гнев. Он думал над поступком мальчиков и над их наказанием.

      – Что ты мучаешься? – удивлялась Ольга Сергеевна. – Выпороть их надобно при всей деревне.

      – У тебя всегда одно на уме. Мне же понять их хочется.

      – Так одно не мешает другому. Сначала спрос, потом наказание. Как ты их еще можешь заставить бояться и уважать тебя?

      – Возможно же уважение без страха.

      – Не для русского мужика. Его нужно держать в строгости и страхе. Ты же всех готов отпустить. Каждый год даешь вольную молодой семье, – Ольга Сергеевна вздохнула. – Разоришь ты нас, прежде чем замуж выйдут дочки. Бесприданницами будут.

      – Успокойся, пожалуйста.

      – Так покажи им всем, что ты их хозяин.

      – Ну, хорошо, – Николай Андреевич сдался.

      Через день после обещания наказать мальчиков за побег Николай Андреевич отправился в деревню верхом.

      Все было уже готово к его приезду. Перед собравшимися жителями стояли скамейка и бадья с розгами. Староста с сыновьями ожидали барина.

      Между старостой и земляками шел разговор.

      – Не надо было тебе, Степан, рассказывать про побег, – говорил один мужик.

      – Все бы обошлось, – качал головой второй.

      – Или ты не любишь детей своих? – спрашивала женщина.

      – Как же можно их не любить? – отвечал Степан. – Дети же свои.

      – Так наказал бы сам своих детей за глупость.

      – Пусть барин наш наказывает. Он добрый, сильно не накажет.

      Последнюю фразу услышал подъехавший Николай Андреевич.

      Все поклонились ему в пояс.

      – Доброта может и сильно наказать, Степан, – сказал Николай Андреевич, спрыгнув с лошади.

      – Ты всегда хорошо относился к нам, барин.

      – Твои же сыновья побегом мне за добро отплатили, –