Шепот Пустоты. Книга 1. Точка возврата. Макс Каменски

подняться, как мы оказались в просторном зале с высокими окнами, на нескольких даже еще осталось стекло. На дворе стоял день, светило солнце.

      По всему помещению лежали груды разбитых деревяшек, и бумаги, большая часть которой была просто грудой мусора. Хотя, если присмотреться. Я пригнулся и поднял один листок. Желтый, совсем хрупкий. На нем что-то было написано. Вроде бы по-нашему, но не хватало отдельных букв, другие слова были написаны совсем по-иному.

      Нагнувшись снова, я стал рыться в куче мусора. Все это была старинная бумага, трескавшаяся, рассыпавшаяся, однако исписанная… как это называется-то… печатным текстом, вот! Затем я взялся за деревяшки. Это оказались предметы мебели, правда разбитые и исковерканные.

      – Ты чего застрял там, Утер? – строго спросил Джонни. Я обернулся и увидел друга спускающимся в зал с лестницы вниз. Ах, да! Он же нам сверху скинул автоматы.

      – Ты посмотри, здесь много бумаги. Ты вообще видел бумагу? – почему-то в моем голосе звучали нотки восторга. От того ли, что я нашел кучу мусора? Или просто потому, что оказался жив и сейчас радовался всякой ерунде?

      – Да видел, вообще-то. Целые книжки. Кстати, ты по таким же сейчас ходишь, – Джонни подошел ко мне медленно, стараясь не наступать на исписанные листы.

      – В смысле?

      – Это большой Дом Книги. Вроде бы он так назывался древними – здесь располагался крупнейший магазин книг в городе. Кстати, ты продырявил одно из самых красивых и известных зданий Петербурга – Дом Зингера. Мы сейчас прямо на Невском проспекте, а вон там – Казанский Собор. Пошли.

      Я аккуратно положил рассыпавшиеся в клочья… книги на пол и проследовал за Джонни. К нам уже присоединилась Линдси. Отчего-то вечная болтушка молчала.

      Мы прошли через какие-то две черные доски, торчавшие у входа (кстати, с фонариками на верхушках), и вышли на улицу. И сразу же перед нами предстали развалины… «древнейшего зодчества». Да, последнее сказал не я. Это пробурчал Джонни. Я был куда менее эмоционален при восприятии руин.

      Это было внушительное здание, видимо, когда-то тянувшееся к проспекту двумя рукавами колонн. Сейчас лишь левая часть старинной постройки сохранила более-менее первозданный вид, хотя и потрепанный. Правая же часть была оборвана, словно… другую половину содрали подобно мясу с кости. А посередине, над грудой битого камня, торчала половина купола. Кстати, очень похожего на тот, что я видел в этом… как его там… Риме! Интересно, что нетронутой остался золотой треугольник на центральной части здания, с отходившими от него лучами. Только слегка закоптился.

      – Не иначе, как война превратила это чудо в обломки… Что же, кроме бесшабашной ярости, могло уничтожить это великолепие? – Джонни иногда заносило.

      Я перевел взгляд на близлежащие здания. Все разбитые, изуродованные. Да, такое я видел несколько раз после битв на Солютисе. Мне трижды довелось «понюхать пороху» и пострелять в безумных шахтеров. Но тогда даже раны колониальных городов казались более-менее логичными. Конечно, оружие нынче било с высокой точностью, явно не так, как семьсот лет назад.