Поляк. Дмитрий Ружников

фронтом, Яков Жилинский! Бог мой, вот вояка так вояка. Военный агент на Кубе, советник на Гаагской конференции. Подумать только: будучи на русско-японской войне – не воевал! Правда, три года был начальником русского Генерального штаба. А перед этим всего-то командовал корпусом. И что сделал? Да ничего! И это командующий Северо-Западным фронтом? А ты говоришь, что русские реформу в армии провели? Пока этот тихоня Ренненкампф будет ползти, Самсонов, чтобы прославиться, побежит вперед. Тут-то и надо его бить. Первым! Лишь бы Притвиц сам на русских не побежал, как, кстати, и назад, за Вислу – с этого дурака станется!

      – Пауль, меня смущает только одно: предостережение покойного Бисмарка о войне с русскими.

      – Этот алкоголик много чего говорил. Тебя какое из них смущает?

      – А вот, – Людендорф вытащил бумажку из кармана кителя и начал читать: «Даже самый благоприятный исход войны не приведет к разложению основной силы России, которая зиждется на миллионах собственно русских…»

      – «Эти последние, даже если их расчленить международными трактатами, – перебив Людендорфа, продолжил цитировать Бисмарка Гинденбург, – так же быстро вновь соединяются друг с другом, как частицы кусочков ртути». Ты это высказывание имел в виду, Эрих?

      – Какая память! – восхитился в ответ Людендорф.

      – Кому нужна моя память, а главное, мы же не высказываниями будем воевать, а армиями. И лучше германской армии в мире нет. Еще бы ей генералов поумнее.

      Людендорф подошел к столу и стал внимательно смотреть на вычерченные рукой Гинденбурга стрелки на картах.

      – Интересно, откуда у тебя, Пауль, такие подробные сведения? Тут все просчитано.

      – Эрих, голова дана человеку прежде всего, чтобы думать. Я имею в виду генеральскую голову. Солдат не должен думать, солдат должен исполнять приказы и умирать за свое отечество.

      – Пауль, можно сделать тебе предложение?

      – Конечно, Эрих. Я же здесь, в одиночестве, тупею среди этих карт.

      – Чтобы осуществить твой план войны на Восточном фронте, я бы предложил часть войск провести между Мазурскими озерами и спрятать там. В нужный момент они и ударят Самсонову во фланг. Такой вариант предлагался в генштабе, но на него не обратили внимания. Согласно плану Шлиффена, прежде чем бить русских, надо разбить Францию. Это только дураки думают, что мы будем воевать на два фронта. И с этой одной 8-й армией и с Притвицем во главе как бы нам русские не дали пинка под зад, когда мы будем расправляться с французами и повернемся к ним спиной…

      – Хорошо, что в Генеральном штабе есть такие умницы, как ты, Эрих! Только я давно все обдумал, – Гинденбург вытащил из вороха карт одну. – Смотри! Вот она, настоящая война! И место это – Танненберг!

      Людендорф посмотрел на стрелки, бегущие по карте, удивленно поднял брови и восхищенно сказал:

      – Великолепно, Пауль. Только я где-то это видел… Вспомнил: в армии, у Притвица, в штабе служит Макс Гофман. Я его знаю еще по работе в Генеральном