Первая мрачная ночь. Маргарита Малинина

труп я пощупала.

      – Зачем?!

      – Как это – зачем? Чтобы проверить, что это труп, конечно. Ну там, за руку, за ногу. Потом заорала, следом – завыл волк и пролетела ведьма.

      – Стоп! Стоп! Сто-оп! Какая нога? Какой такой волк?! Какая ведьма?!

      В общем, выгнали меня с позором, перед тем отругав и велев передать какому-то Хрякину, чтобы зашел. Кто этот Хрякин и куда конкретно его нужно послать, уточнить я не рискнула.

      Сразу за кабинетом на одиноком стульчике примостился мужчина лет тридцати или чуть меньше.

      – Вы – Хрякин?

      Мужчина обратил ко мне свой задумчивый взор и показался мне при этом очень знакомым. Где я его могла видеть?

      – Да, я.

      – Пройдите к следователю.

      И голос знакомый. Ну да бог с ним.

      Стрелки часов показывали полдвенадцатого. Сердце радостно заколотилось – наконец-то я на свободе! Меньше всего хотелось идти домой, и я направилась к Катьке.

      Дверь мне открыли с девятнадцатого звонка: подруга, конечно же, спала.

      – Ну, Юлена! Едрит твое коромысло! Знаешь ли ты, во сколько я прибыла домой? В шесть! Думаешь, утра? Ага, вечера следующего, то бишь вчерашнего дня. Пока то, пока се… Короче, спать легли поздно. Ой, башка болит! – Подруга держалась за виски и выглядела при этом весьма плачевно. Впрочем, сама виновата: я вот не пью и ощущаю себя бодрым огурцом.

      – Пить надо меньше, – парировала я и прошла в комнату.

      – Ты из дома?

      – Не-а, от Бориса Николаевича! – гордо возвестила я и посвятила ее в сегодняшнее приключение.

      Посидели мы с ней с час, потрепались, в основном про гулянку. Оказалось, я пропустила много занятного. Моя Катька подралась с однокурсником Женькой, парнем нехрупким, спортивным, имеющим даже, по-моему, какой-то пояс по карате. Женька, кстати, лучший друг Паши Самойлова.

      – Ненавижу этого придурка! – раскраснелась Екатерина, вспоминая момент ссоры. – Жалею, что ваза пролетела мимо его головы! Я ведь так тщательно целилась!

      Да-да, знаем. Эти двое настолько ненавидят друг друга, что все остальные, включая и меня, считают это офигительной любовью. Короче, от Катьки я ушла в полной уверенности, что гулять нам скоро на их свадьбе. А вот я не влюблялась в своей никчемной жизни еще ни разу, и, видимо, мне не суждено уже познать все прелести этого неземного чувства.

      С этими пессимистичными мыслями я и подошла опять к прокуратуре – путь от Катиного дома к моему лежит мимо нее, родимой. Тут я обратила внимание на фигуру, вышедшую из дверей. Это был, несомненно, тот самый Хрякин, что сидел тогда в коридоре. Выйдя из злополучного здания, он направился к потрясному черному «БМВ». Я подходила все ближе и настигла парня, когда он открывал переднюю дверцу автомобиля. Вот тут-то я и узнала его по-настоящему.

      Хрякин наконец заметил меня.

      – Привет! А я тебя сразу узнал. Это ведь ты ночью в той деревушке на дороге околачивалась?

      – Я. Тебя я тоже сразу узнала. – Зачем я соврала? Странно,