Небо выше облаков. Янина Логвин

все оформлю!

      Отец у меня известный в городе бизнесмен. Владелец сети ветеринарных аптек и зоомагазинов в крупном областном центре. Совладелец нескольких гостиниц на побережье и курортных комплексов. Дядька интересный и важный, все как положено. При кожаном портфеле, личном водителе, автомобиле последней марки «лексус», тремя исполнительными директорами и пятикомнатной квартирой в самом дорогом жилом комплексе города – известной высотке «Седьмое небо».

      Но все это находится в большом мире за дверью. Когда он дома, он обычный сорокашестилетний мужик. Все тот же Толик Уфимцев, в прошлом способный студент, который в девятнадцать лет женился, а в двадцать два катал меня на спине и кричал веселой лошадкой: «И-го-го! Светлячок, держись!»

      Форель действительно оказалась нежная и вкусная, а пиво – мое любимое, баварское.

      Мы сидим с отцом в кухне за столом, на стене беззвучно работает телевизор, и листаем презентационный проект нового, улучшенного интерьера vip-зала приморской гостиницы.

      – Ну и как тебе, доча? Дизайнер обещает, что выйдет достойно. Матери нравится.

      – А тебя что смущает, пап? Ты же сам хотел зал в светлых тонах.

      – Да, но я представлял себе, что будет дерево. Что-то в духе английской провинции или в стиле Прованса.

      – Я тебя умоляю, пап. Давай только без цветов и рюшей. Всех этих виньеток и лаванды, оставшихся в прошлом веке.

      – Но голубой и салатовый, Свет! – сомневается отец. – Непривычное сочетание! Даже и не знаю, что думать. Я как-то больше привык к классике.

      – Здесь салатовый не доминирует, смотри. Он практически растворен в обилии кремового и отлично сочетается с голубыми портьерами и ровными линиями. Ты только представь – море, солнце, простор и чистый воздух. Такой же чистый, как эти цвета. Большой светлый зал, залитый светом, открытая терраса. И людей, которые приехали отдохнуть и расслабиться. Пап, отличный проект и отличная атмосфера, поверь! Мне нравится.

      – Ну, раз ты так говоришь… Значит, соглашаемся?

      Я поднимаю бокал и осторожно касаюсь краем отцовского. Улыбаюсь устало.

      – Значит.

      Мы немного молчим, пока отец догрызает рыбку. После – болтаем о рабочем дне. Я рассказываю об Андрюшке и о Белуге. Отец – о встрече с партнерами и новых планах. Как всегда брюзжит, что мама много работает, и ему это не нравится. А теперь еще и я возвращаюсь поздно.

      – Свет, ну и чего ты второй день молчишь? – спрашивает с осторожной укоризной, когда мы все-таки решаем распить по второму бокалу – пиво сегодня выше всяких похвал. Или это день был трудным? – Думаешь, если не расскажешь, так тебе легче, что ли, станет? Ну, что там решили органы опеки? Суд снова не дал добро?

      Я устало повожу плечами.

      – Нет. На полное усыновление не дал.

      – Отказали? Ты же собрала все необходимые документы!

      – Отклонили.

      – И что их не устраивает на этот раз?

      Вздох из груди вырывается сам собой. Говорить об этом трудно.

      – Многое.

      – Света…

      – Пап? –