Корона жигана. Евгений Сухов

оценив шутку.

      – Чем ответишь, питерский? Только взаймы по ходу игры не даем, у нас правило такое! – серьезно обронил Кирьян.

      – Хорошее правило, – согласился Макар. – У нас в Питере такой же закон. Если денег нет, лучше за стол не садись. Ну и раскрутили же вы меня, московские жиганы, – засокрушался Макар. – Хотел я эту вещичку на крайняк оставить, да, видно, не судьба. – Он сунул руку в карман и вытащил золотые часы. – Этот брегет бо-о-олыних денег стоит, одних бриллиантов здесь дюжина!

      Жиганы зачарованно смотрели на часы. Некоторые из них впервые видели такую роскошь, и им просто не верилось, что подобные вещи могут находиться в обыкновенном потертом кармане. Такие дивные штуковины принято хранить в семи кованых сундуках, под многими замками. И стеречь их следует днем и ночью с оружием в руках. И опять-таки будь всегда готов к тому, что найдется умелец, который непременно захочет отомкнуть сказочный ларчик.

      А питерец – лихой жиган, вот так запросто выложил дорогую игрушку на карточный кон, как если бы это был всего-навсего просверленный гривенник. На форс его поступок не потянет – слишком велик риск! А значит, он нисколько не сомневался в собственном выигрыше. Хотя… так может играть и человек, обожающий риск.

      – Банком давишь? – сумел наконец оторвать заблестевшие глаза от золотой вещицы Макей.

      – Нет, я вскрываю, – произнес Макар, не отрывая взгляда от пальцев Макея, и небрежно швырнул карты на стол: – Двадцать шесть… масть крестовая!

      Будь Макар менее искушенным, то, возможно, не обратил бы внимания на движение пальцев Макея. Но когда половину жизни проводишь за карточным столом, то знаешь, что скрещенные ладони не к добру (в замке можно спрятать карту, а из раскрытого рукава легко вытянуть явку). Да и мизинец у Макея, как у опытного каталы, был с длинным ногтем. На такой в середине прошлого века шулера надевали серебряный колпачок, опасаясь сломать. Отросший ноготь требует особого ухода – его старательно обрабатывают надфилем и тщательно ровняют. А иной хозяин заботится о хитиновом отростке не меньше, чем о собственном состоянии. Длинным ногтем удобно пропихивать в недра рукава лишнюю карту, а из складок одежды легко выковырять бубнового туза.

      – Руки на стол! – вскочил со своего места Макар. – Ты меня что, за фраера захарчеванного принимаешь, обушок гнойный?!

      – Ты чего возбухаешь! – ощерился разъяренный не на шутку Макей. – Язык прикуси, ты не у себя в Питере.

      – Ты мне тут фуфло не толкай! Что у тебя в правом рукаве?! Явка гнилая!

      Макей злобно оскалился, показав золотые зубы. Он что-то хотел произнести, но Макар, ухватив его за кисть, вытряхнул из рукава припрятанную карту.

      Шестерка крестей, совершив пируэт, скользнула на стол рубашкой вниз.

      – А это что, хрен, что ли? – бросил карту в лицо Макею питерский жиган. – У нас за такие дела в Питере на перышко поднимают. Да и не только у нас.

      Макей поднялся. Их разделял всего лишь какой-то метр.

      – А мы, московские жиганы, неблагодарным гостям бабье исподнее натягиваем. Ну что встали,