По строкам лавандовых книг. Часть 2. Екатерина Терлецкая

Тео. Лукас. Северус! Северус не дал мне возможности остаться у границы штаба, а теперь это платье… Моё платье!

      Мария нагрела целый таз воды и оставила меня одну, приказав смыть с себя всю грязь за последние дни. Мне предстоит взглянуть в лицо тем, кого я чуть не обрекла на смерть. Косу пришлось заплести на мокрые волосы. Я смотрю в обломок зеркала на тощую девчонку в сером платье: у неё разбита губа, синяк от удара на виске, глубокие тени глубоко залегли под глаза, и она вовсе не похожа на меня, ни внутренне, ни внешне.

      Аппетита нет, желудок сжимается спазмом тошноты от тревоги, но Мария права, нужно заставить себя поесть, как знать, когда теперь выпадет такая возможность. Я подношу горячую ложку ко рту и едва заставив себя проглотить вздрагиваю от шума солдатских сапог за окном: время отдыха закончилось. Склонившись надо мной Мария забирает тарелку и шепчет мне на ухо:

      – Просто делай что тебе говорят, девочка.

      Теперь в её голосе нет и капли той доброты, что хоть немного согрела меня утром. Под конвоем солдат, покорно опустив голову вниз я следую за ними в штаб. Не хочу новых побоев, кажется я больше не выдержу боли, тем более сейчас все силы идут на то, чтобы заставить желудок оставить обед внутри.

      Территория базы приграничной обороны гораздо больше чем мне казалась в момент наступления. Десятки солдат тренируются прямо здесь, не отходя от штаба. Тут и строевая, и метание ножей, и караул, но моё внимание привлекают солдаты – нет ни одного мальчишки! Я не вижу никого младше двадцати пяти лет, в Литоре же совершенно наоборот, в основном среди рядовых студенты института и те, кому едва исполнилось восемнадцать.

      Мы заходим в сырое здание с высокими бетонными стенами, оно похоже на цех. В школе рассказывали, что Ореон богат на ископаемые, основная их занятость – шахты. Не знаю, как выглядит шахта, но огромное здание, куда меня привели, вполне сошло бы за цех при шахте. Судя по запаху, до того, как я попала к Марии меня держали именно здесь.

      Здесь всё огромное, серое и мрачное. Скрип крайней двери кабинета в конце темного коридора пробегает эхом по стенам. За дверью вальяжно расположился знакомый чернявый солдат. Один из стражей со всей силы толкает меня в дверь, и я, едва удержавшись на ногах, буквально вваливаюсь в небольшой кабинет. Двое солдат остаются за дверью, оставляя меня наедине с брюнетом. Из мебели в этой комнате есть только старый стол и два стула на кривых ножках, не уверена, что на них вообще безопасно сидеть. Кажется, если заговорить эхо отбиваясь от голых стен будет повторять каждое слово, но все же, кто-то должен начать разговор.

      – Я не сдохла на Вашем участке, ― твердо заявляю я. Мне стыдно, что он видел меня в таком жалком состоянии, теперь я хочу показать себя настоящую, а не ту избитую тряпку, которой была несколько дней в подвале. ― Во всяком случае пока … ― добавляю, едва опомнившись где нахожусь.

      Солдат грозно морщит нос, но всё же расплывается в улыбке.

      – Помнишь мои слова. Это хорошо! Значит мои ребята не перестарались.

      Он встает со стула и сцепив руки за спиной медленно обходит вокруг меня,