БлокАда. Кирилл Шарапов

покойник. Не понимаю, как он держится, похоже, только на морально волевых. Светлана Даниловна утверждает, что если бы не его сила воли, он бы не прожил и недели.

      – А это интересно, – неожиданно произнес Демин, он снова окинул собравшихся в кабинете людей своим фирменным взглядом. – Света, готовьте его к процедуре.

      – Он умрет, – возразил военный, – бессмысленная трата бюджетных средств.

      – Он уже должен был умереть, – возразил профессор и новатор, – он жив потому, что ждет одного – операции. Не будь этого, он бы уже давно сгорел в нашей печи. Все, Света, не медлите, если он так хочет жить, то переживет все, что мы с ним сделаем.

      – Запишите, что я против, – попытался оставить за собой последнее слово военный.

      – Михаил Дмитриевич, мы обязательно это зафиксируем. – Потом улыбнулся и добавил, – «Баба Яга, против!»

      Генерал Ломов не выдержал и расхохотался.

      – Точно, Роман Данилович, Баба Яга против. Черт, как давно это было? – потом вдруг подмигнул и, открыв планшет, уселся смотреть детский мультик.

      – Готовьте Николаева к процедуре, – уже не обращая внимания на генерала, произнес академик Демин. – Посмотрим, насколько он крепок. Он собирался в Ад, давайте выпишем ему путевку. Есть такой тип людей, которых туда отправляешь, а они возвращаются с загаром, с магнитиками и хорошим настроением.

      Светлана Сергеевна улыбнулась и, забрав свой планшет, покинула кабинет. Она была хорошим врачом, так как полностью лишена жалости к пациентам, и сейчас недрогнувшей рукой подписывала раненому лейтенанту билет в один конец – крепкие мужики не смогли пережить процедуру. Профессор знал, что она возможна, один раз она удалась, но Клим слишком слаб, чтобы выдержать все, что ему приготовили.

      Семьдесят два часа спустя.

      – Я же говорил, что ничего не выйдет, – зло произнес генерал. – И что мы получили? Ничего, только деньги потратили.

      – Вы ошибаетесь, – поправляя очки и наблюдая за показателями мониторов, отозвался Роман Данилович, – внедрение произведено.

      – И что толку, это тело, считайте, мертво, – возразил Ломов.

      – Не мертво, а в глубокой коме, и скорее всего, он никогда из нее не выйдет.

      – И поэтому вы продолжаете тратить на него деньги, и определили его в жутко дорогой медицинский автоматизированный бокс?

      – Именно поэтому, – спокойно отложив планшет и закуривая, отозвался Демин. Выдержав паузу, он выпустил струю дыма в потолок и, слегка прикрыв глаза, продолжил, – именно поэтому, что этот полуживой парень, прошедший процедуру от начала и до конца в состоянии близком к смерти, когда остальные уже концы отдавали, еще жив, хоть и в коме, дает мне надежду на то, что он откроет глаза. Это лучший экземпляр, который у нас был и есть.

      – За исключение Чистого, или, если вам угодно циферками, объект двести одиннадцать.

      – Верно, за исключением этой погани, – согласился научный руководитель проекта, – но он навечно останется в своей камере, мы сделали из этого сумасшедшего мясника машину для убийства.