Бродяги. Алёна

мог утаить, что подчиняется семье Эрлина, – сказал Лейн. – Но предпочел откровенность. Стало быть, хочет о чем-то договориться.

      – Верно, – кивнул Бор. – А вам наверняка нужна информация. Но здесь говорить не будем. Пошли в мою нору. Гость на порог – хозяину жратва… То есть, радость!

      Лейн засмеялся. Дилла не удержалась от улыбки, хотя пальцы еще щипало. Гоблин демонстративно повернулся к ней спиной, поднял руки и словно раздвинул в стороны темноту в глубине лавки, как шторы. За ней открылась маленькая захламленная комната. Пахло кошками и мышами. На низком столике теснились бутылки, штабель грязных тарелок и клубки шелковых ниток. Широкая кровать, заваленная засаленными подушками и скомканными одеялами, занимала почти всё пространство. Под ней кто-то тихо шуршал. Между кроватью и столиком был втиснут вертикальный ткацкий станок.

      – А ты мастер! – уважительно сказала Дилла.

      Шёлковая ткань на станке переливалась всеми оттенками зеленого. Из такого шёлка шьют себе плащи лесные фэйри.

      – Не успел закончить, – буркнул гоблин. – Плакали мои денежки. Хотя… – Он смерил взглядом Лейна. – Тебе плащ нужен?

      Лейн пощупал ткань.

      – Грубовато вышло.

      Гоблин сплюнул.

      – Местный шёлк лучше не спрядёшь. Но маскирует как надо.

      – Сколько?

      Гоблин почему-то посмотрел на кровать.

      – Ты лечить умеешь?

      – Да.

      Бор свистнул – негромко, призывно. Подушки на кровати зашевелились. Дилла схватилась за кинжал. Лейн смотрел с любопытством. Из-под горы подушек показалась чёрная мордочка кота. Он зевнул, вытянул вперед лапы с растопыренными когтями, подтянулся и вылез полностью.

      Дилле не доводилось встречать живых химер. Все они были тварями древних богов и великих магов, предназначенные для одной цели – убивать. Неудивительно, что химер извели задолго до рождения Диллы, так что она видела только картинки. Но даже в самом подробном бестиарии едва ли найдешь существо с передней половиной черного кота, а задней – золотистой ящерицы. Сердце Диллы сжалось. На спине нелепого существа тряпочками висели перепончатые крылья. И оно… умирало. Это было настолько очевидно, что Дилла даже не усомнилась в своем предвидении.

      – Лапы у него, – буркнул гоблин, поглаживая странного питомца по голове. Котоящер урчал, не обращая внимания на гостей. – Задние. И крылья.

      – Вижу. – Лейн осторожно сел на кровать, протянул руку, почесал пальцем за кошачьими ушами. Урчание стало громче. – Должно быть, тот, кто его сделал, умер. Такие тварюшки не переживают надолго своих создателей. Когда он начал слабеть?

      – Как война закончилась. И с тех пор всё хуже и хуже.

      Лейн поднял на ладони крыло, отпустил. Крыло снова безжизненно обвисло.

      – Боли у него нет.

      – Сам знаю! – Гоблин прижал к себе любимца так, что тот протестующе вякнул. – Когда лапы отнялись, я думал, его ударил кто. Но он не жаловался. А потом летать перестал. И не ест почти.

      Лейн поднял глаза на Диллу. Она качнула головой.

      – Что? –