Больше, чем любовь. Ольга Малышкина

её близкие губы. Он уже забыл их вкус. Как поверить, что их давно никто не касался, если не далее как вчера она снова была с другим… Не далее как вчера эти губы снова лгали ему… Ярослав убрал руку. Её лицо опечалилось во сне.

      Послушав выровнявшееся дыхание Марины, он хотел вернуться в гостиную на «свой» диван, но в утреннем свете, который пробивался через плотные шторы, увидел, что самым верхним в стопке лежит альбом с фотографиями их свадебного путешествия. Не удержался, открыл наугад. Венеция. Площадь Святого Марка…

      *

      …Они ходили исключительно в обнимку, вызывая улыбки окружающих своим счастливым, немножко ошалевшим от любовных ласк видом. На площади их тут же окружили голуби. Они кормили их, наблюдали за настойчивыми ухаживаниями «мальчиков» за «девочками», хотя был разгар лета и пары уже должны были сформироваться и даже принести потомство. Марина, смеясь, призналась, что тоже была патологически влюбчивой. Что её сердце всегда было кем-то занято.

      – И каким же образом случилось со мной счастье быть для тебя во многих смыслах первым? – удивился Ярослав.

      Марина светло улыбнулась ему.

      – Потому что мальчики нравились мне ровно до того момента, как признавались мне в любви. Мне сразу хотелось снова сделать их просто друзьями.

      – То есть мне повезло? А до меня ты разбила кучу сердец?

      – Кучу, – со вздохом покаялась Марина. – Тебе повезло. – Она встала на цыпочки, чтобы дотянуться до его губ. Он с улыбкой ждал, не наклонялся навстречу…

      *

      Ярослав перелистнул страницу. Тоже Венеция. Чуть размытая фотография. Они катались по каналам, Марина слушала песню гондольера, Ярославу хотелось запечатлеть её задумчивое лицо. Мимо промчался катер и обрызгал их, капля попала на объектив. Он считал этот кадр испорченным, даже не знал, что она сохранила его и сделала фотографию. Теперь картинка воспринималась как будто сквозь прозрачную слезу…

      *

      – Из тебя получился бы самый красивый и романтичный гондольер, а с твоим голосом от желающих прокатиться на твоей гондоле не было бы отбоя, – сказала Марина после их водной прогулки. – Обещай, что выучишь эту баркаролу и будешь мне её петь вместо колыбельной.

      – Почему ты решила, что я умею петь? Может, я занимался молчаливым искусством танца, именно потому, что других талантов мне не дано?

      – Потому что твой голос, даже когда ты просто говоришь, звучит как музыка. Ты просто не пробовал. Обещаешь?

      – Хорошо, если только ты будешь единственным моим слушателем.

      – Я очень надеюсь, что такую романтическую песню тебе захочется петь только мне…

      Он сдержал обещание. Выучил баркаролу на итальянском и тихо пел ей, баюкая после их страстных объятий, пока она не засыпала с нежной улыбкой на своих сладких губах…

      Глава 8

      Ярослав заметил, что ресницы Марины дрогнули, она просыпалась. Открыла глаза; увидев его, улыбнулась