У края. Анатолий Зарецкий

Евдокимовой, выдали единый проездной билет на все виды общественного транспорта Москвы и разрешили бесплатно обедать в столовой фирмы.

      – Должность и оклад после моего возвращения. Еду на отдых в Италию, Анатолий Афанасьевич, – огласил президент свои планы на зимние каникулы, – Вы мне дайте, на всякий случай, адресок итальянской фирмы. Может, заеду, посмотрю на ваши «Секторы» и «Векторы», – попросил он.

      – Разрешите? – заглянул в кабинет незнакомый молодой человек лет тридцати.

      – Заходи, Николай, – любезно разрешил Бедов.

      Войдя в помещение, странный молодой человек вдруг бухнулся на колени прямо в узкий промежуток между стеной и стульями и забормотал молитву, усердно крестясь и кланяясь до земли то на образа, то президенту.

      – Что за блаженный? – тихо спросил Евдокимову.

      – Пан Каташинский, – так же тихо ответила она.

      – Учитесь, Анатолий Афанасьевич, вот он, истинно верующий человек, – умильным взором сытого кота посмотрел на меня Бедов, возомнивший себя если ни Богом, то, по крайней мере, святым угодником.

      Я не ответил – сцена показалась настолько наигранной и фальшивой, что не было слов для возражений. Учиться фальши?

      Наконец пан Каташинский был поднят с колен и представлен в качестве моего помощника.

      – Пан Зарецкий, – вырвалось у меня, обескураженного средневековым спектаклем, разыгранным современным притворным холопом перед самозваным барином постсоветского капитализма.

      – Вы поляк? – преданным взором взглянул на меня помощник.

      – Бывший, как и вы, – ответил ему.

      – Почему бывший? – удивленно спросил он.

      – Истинный поляк католик, пся крев, – с иезуитской улыбочкой выругался я по-польски.

      – Вы говорите по-польски, Анатолий Афанасьевич? – довольно улыбнулся ничего не понявший Бедов, – Тогда вы найдете общий язык, – почему-то решил он, не обратив внимания на выражение испуга, внезапно промелькнувшее на лице псевдополяка.

      И лишь Евдокимова сияла, не скрывая восторга. Мы договорились о поездке в Апрелевку, и пан Каташинский, пятясь и кланяясь на все стороны, покинул кабинет начальства.

      – Ну и тип, – под шумок поделился с Евдокимовой.

      – Таких исусиков у Бедова целый штат. Половина, как и этот, клоуны, а он сдуру им верит, – тихо ответила она.

      С утра Каташинский заехал за мной на микроавтобусе «Соболь». Он так опасливо вел машину, даже подумал, что новичок.

      – Никак не привыкну, Анатолий Афанасьевич. Все кажется, сижу в своем «Запорожце», – объяснил он свою неуверенность за рулем солидной машины, почти «Газели».

      – Да у тебя танк, Николай! Двигай смело. Пусть «Запорожцы» от тебя шарахаются, – подбодрил его.

      Не помогло. И два часа пути от дома до Апрелевки показались пыткой.

      В Апрелевке нам показали небольшой захламленный цех, который после настоящих заводских цехов показался