Поп ВДВ. Анатолий Крымский

с президентом Республики Ичкерия Джохаром Дудаевым, повсюду толпились люди.

      То тут, то там возникали стихийные митинги. Одни ораторы, горячась, доказывали, что пора поставить Москву на место. Старики, пожившие и пострадавшие от сталинских репрессий и переселения, им возражали. Люди, опьяненные внезапной свободой и вседозволенностью, ходили опьяненные ветром перемен от одной группировки к другой.

      Казалось, что это какая-то игра. Игра слов, смены настроения, жарких споров и безапелляционных заявлений. Люди с оружием отстаивали, как им казалось единственную точку зрения: пусть в схватке победит сильнейший!

      Старики отчаянно качали седой головой. Страсти кипели, обстановка накалялась.

      Из здания заседания вышла расстроенная безрезультативными переговорами российская делегация. Площадь замерла в ожидании ответа. Где-то заплакал ребенок, но никто не обернулся на предупреждающий знак, все взоры были обращены на трибуну, в ожидании победной речи Президента…

      Генерал Дудаев молодцевато прошествовал к трибуне. Площадь замерла в немой тишине.

      – «Россияне уходят из нашей республики и оставляют нам свое оружие и спецтехнику».

      Площадь взорвалась радостными криками молодежи. Старики печально качали головами в знак не согласия, но их никто не хотел слышать…

      Свободная касса портовых ворот. Неудачная сделка с совестью

      Смена Василия Никулина подходила к концу. Как и договаривались с дежурным по смене с таможенником тяжелогруженые «Уралы» появились на проходной за час до окончания смены.

      Василий радостно потирал руки, предвкушая большой куш. Даже если вычесть проценты таможеннику, все равно остается достаточно, чтобы вести залог за новенькую «Тойоту».

      Бородатый кавказец подошел к Василию:

      – «С тобой договаривались о пропуске колонны?»

      – «Да, со мной. Сейчас сделаю пометку в журнале, сообщу по внутренней связи и проезжайте: путь открыт».

      Бородач достал из – за пазухи пачку зеленых банкнот, отсчитал заранее оговоренную сумму. Минуту подумал и добавил еще две стодолларовые банкноты. Затем сказал:

      – «Ты, брат, в журнале напиши, а по связи ничего не сообщай. Скажешь потом, что телефон не работал».

      – «Хозяин – барин», – Василий в радостном нетерпении протянул руку за взяткой.

      – «Э, погоди, брат, а фамилия твоя как?» – кавказец замешкался с оплатой.

      – «Никулин. Василий Петрович Никулин», – с улыбкой ответил охранник.

      Лицо кавказца посуровело:

      – «Ты чо: клоун?»

      – «Да нет же. Однофамилец. У нас дома пол деревни Никулиных. И я, и мама, и братья с сестрами».

      – «Э, брат, так дело не пойдет, – старший колонны спрятал деньги во внутренний карман. – Там, откуда мы, шуток не любят. И клоунов тоже».

      – «Но я же говорю: однофамилец. При чем здесь цирк? Я же охранник. Мы же договаривались», – продолжал клянчить оплату Василий.

      – «Э, парень, в нашем деле цирк не нужен. Ахмед, упакуй этого клоуна в машину вместе с остальными. После разберемся».

      Здоровяк