Епістолярій Тараса Шевченка. Книга 2. 1857–1861. Группа авторов

ее натуры, она не создана для жизни, предназначенной всем женщинам, и ты бы, верной нашел живое удовольствие в обществе ее, и не осудил ее, как осуждают многие ее сестры, которые не в состоянии даже понимать ее, при всей доброте своей. Я уверен, что со временем она по самому чувству долга разобьет в себе то, в чем еще есть недостаток. Теперь это чистая, прямая, мыслящая, и чувствующая, и любящая всё изящное женщина.

      Но кроме ее, есть у меня еще другая знакомая, подруга ее, – тоже глубоко религиозная и любящая целой душою искусство. Она на днях должна возвратиться из Рима, где прожила несколько месяцев. Училась искусству прежде в Вильно, потом в Варшаве, наконец в Дрездене и Риме. Одна из замечательных женщин у нас, по своему образованию и теплоте души – по евангелическим просто чувствам. Мы бы и там поехали, ежели б ты пожелал.

      Видишь, как мне бы хотелось заманить тебя в Рачкевичи, однако поезжай в Петерб[ург], потому что там найдешь более – что там может созреть и воплотиться твое создание, твоя евангельская притча. А ежели, совершив это, ты пожелаешь увидеть дорогую родину свою, то не забывай меня – направь дорогу на Слуцк и заезжай в Рачкевичи. Как я тебе буду благодарен! Как я буду счастлив!

      Брат у меня женится, и я в первых числах января буду на его свадьбе, в Могилевской губ[ернии]. Ежели б ты в это время проезжал по Московско-Бобруйскому шоссе, то на почтовой станции Криштополь спроси обо мне. Иначе ищи меня в Рачкевичах и пиши в Рачкевичи.

      С возвратом издателя «Виленского альбома» разговорюсь с ним насчет твоих приволжских видов – не думаю однако ж, чтобы он их там поместил – для этого нужно бы иного, более нам близкого или лучше сказать, менее чуждого сюжета.

      Виды Актау я давно отправил к Сигизмунду и надеюсь, что он их тебе переменит в деньги. Здесь при всем желании мне не удалось…

      Бюрно теперь в Петербурге – ежели б ты пожелал писать к нему, то посылай письмо к Сигизмунду и адресуй в Военную академию. Сигизмунд теперь в академии.

      Михаил был в этом году в Варшаве, с женою, и посетил даже меня в Рачкевичах. Он недавно возвратился в Оренбург и, верно, потому ты не получил от него ответа.

      Извини неразборчивость почерка – пишу самым скверным еврейским пером, а перочинного ножика у меня нет.

      Прощай, друже мой дорогой – и люби твоего

      Бронислава.

      Старика мои благодарят тебя за память и жмут дружески твои руки.

      Прощай еще раз – до свидания когда-нибудь.

      220. Т. Г. Шевченка до I. П. Клопотовського

      6 листопада 1857. Нижній Новгород

      Нижний.

      6 ноября

      1857.

      Други мои, искренние мои, сущие в Астрахани, мир и любовь с вами вовіки.

      Сатана, он же и Иван Рогожин, не терпящий света истины и враг всяких добрых помышлений и намерений наших, самый сей сатана, кровный родич, а може, и единоутробный брат німецький, перейшов мені шлях в Нижнем Новегороді і не