Фаетон. Часть 2. Валентин Колесников

к самому эффекту мгновенного набора высоты.

      – Так, так, кажется, понимаю, – вставил реплику генерал, – мы создадим интригу, как бы заинтересуем аудиторию ученых?

      – Ведь скачек на три тысячи метров за три секунды должен был сделать по идее из пилота лепешку, – Коперник повернулся к Леониду, – а ты даже не почувствовал, как оказался на трехтысячной высоте, едва успел выключить вихрь.

      – Так и есть, ты говоришь истинную правду. Но я не пойму к чему все это? Объясни? – спросил у него Леонид.

      – А к тому, что ты едва успел выдержать переключатель вихря три секунды, как оказался снова на стометровой высоте, поэтому то и есть смысл вначале показать стартовый подъем. Это, как уже сказал Алексей Алексеевич, привлечет внимание Совета и кое-кто, я уверен в этом, начнет ехидно посмеиваться, что, дескать, огромные средства выброшены на ветер, а толку—то никакого.

      – Да и этот кадр надо прервать, – вмешался в разговор Гаринов, – и строить доклад, рассказывая об эффекте пространственного вихря и как должен этот эффект проявится в полете?

      – Затем включить кадры набора высоты с помощью пространственного вихря. – неторопливо продолжал Коперник.

      – Конечно, такие кадры, несомненно, произведут впечатление. – Подхватил Собинов.

      – И как взрывная волна, эффект эмоций? – подхватил Гаринов, – И мы сможем уже диктовать наши условия.

      – Конечно, – согласился Коперник, – Ученый Совет наш после такого построения доклада и выводы напрашиваются сами собой.

      – Ну, вот, это как раз то, что я хотел услышать от вас, коллеги. – Одобрительно сказал Гаринов, – И в Москву мы полетим все вместе. Ученый Совет продлится ну, максимум три дня. Затем будут прения и доклады других ученных. Так что две недели с лихвой хватит.

      Коперник вдруг заерзал на месте, было видно, что он хочет, что—то сказать. Гаринов перевел взгляд в его сторону.

      – Мне можно не ехать? – каким-то просящим голосом, похожим на отдаленное глухое эхо, спросил Коперник.

      – Это почему же? – удивился Гаринов.

      – У меня срочная доработка дисков, а мои спецы, если их оставить без присмотра могут сделать не так как нужно. – Оправдывался ученый, изобразив на лице несчастную мину.

      – Да ведь он у нас молодожен! – сказал Собинов. Кразимов улыбнулся. Гаринов с улыбкой на лице добавил, —И то и это, уважительные причины. Оставайтесь Афанасий Петрович. Я на вас возложу руководство работами в мое отсутствие. Займете мой кабинет, и будете держать связь с нами вот по этому компьютеру и вообще форсировать доработки дисколетов. Надо, как можно быстрее, запустить их в космическое пространство. А я сделаю заявление, что мы готовим испытания в космосе. Это будет еще один плюс к нашей деятельности! – затем Гаринов обратился к пилотам, – Что скажете, орлы?

      – Что тут скажешь, когда и так все ясно. – За всех ответил Леонид, – Вот за командировку