Фаетон. Часть 2. Валентин Колесников

разобрали стульчики от окон и к столу. Мы сегодня будем торжественно восседать на них, и говорить друг другу только хорошее, и расточать комплименты нашим любимым и дорогим женщинам.

      – ″Тут только Гаринов и одинок, а мы все с нашей, как говорится, второй половинкой″. —не без чувства удовольствия, что Аня здесь, подумал Гаринов и с хитрецой взглянул на полные грустные уныния Собинова. Петр, заметив его взгляд, едко заметил: —А ты чего жмуришься, как кот на печке, а, жены наши в Москве мы тут, один Коперник, как новая копейка, сверкает тридцатью двумя лошадиными силами.

      – Если быть точнее, жеребячьим ржанием. – Продолжая довольно улыбаться, ответил Леонид.

      – Это кто тут тягловая лошадь? – не на шутку в свой адрес, отреагировал Коперник, – Сами вы жеребцы строевые, я лошадка гражданская. – Представляя, как будет целовать обожаемую Машу, почти нежно, ответил Коперник, делая ударение на слове ″гражданская″.

      Леонид снова взглянул на Собинова. Его грустная физиономия напомнила Леониду персонаж из старинного мультика про Вини Пуха: —″Как ослик Иа, такой же поникший и грустный″.

      Но все вдруг резко изменилось. С визгом и с веселым хохотом ввалились в комнату Анна и Аня. Собинова бросилась к мужу, зажигая его искристой радостью, как огни на новогодней елке. Аня вела себя скромнее, так как с Леней они уже виделись. Петр понял это и укоризненно высказался в адрес Леонида, —А ведь знал же?

      – Это я просил не говорить, сделать тебе и Лене сюрприз! – поспешил разрядить обстановку Гаринов. У Собинова отлегло от сердца, и он от души был рад приезду Анны. В комнате воцарилась теплая семейная атмосфера. Все были счастливы и заняты подготовкой торжества…

      Когда восемь стульев были аккуратно расставлены вокруг стола, мужчины принялись расставлять хрустальные рюмки и бокалы для вина. Затем Гаринов достал из посудного шкафа стопку тарелок на стол. Женщины в это время колдовали с продуктами на кухне, там всем кухонным хозяйством заправляла Эльза Эдуардовна. И Гаринов был спокоен, так как знал, что порядок там будет отменный. Когда посуда, рюмки и вилки, ложки и ножи, были разложены, Гаринов достал из шкафа бутыль необычной формы и поставил ее на середину стола, сказав при этом, —Это вино из погребов французских королей. Ему уже триста лет. Этим вином, когда—то наградил дедушку Мишеля сам президент Франции, вручая три бутылки вместе с Орденом Почетного легиона, вот одна из этих трех бутылок. Я берег ее для самого торжественного случая. Я объявлю, когда все соберутся за этим столом.

      Кразимов, Собинов и Коперник с неприятными мыслями стали поправлять посуду на столе, думая о том, что их генерал собрался на пенсию и, что теперь будет с ними с их работой и со всеми начинаниями? Да не вовремя затеял Гаринов свой уход. Настроение у всех пропало, один Гаринов сиял и был, казалось на седьмом небе. Женщины не могли читать мыслей мужчин и веселье на кухне било ключом, что чувствовалось в веселом