Ключевая улика. Патрисия Корнуэлл

жизни. Я говорила, что ему надо пойти на флот и тогда он будет служить неподалеку, на новой базе подлодок, которую как раз строили в Кингс-Бэй. Я знаю, в сердце Джека жила страсть к путешествиям, он был из тех, кто должен плавать во всякие экзотические уголки мира или стать летчиком, новым Линдбергом[8]. Ему надо было пойти на флот, обогнуть весь мир на корабле или самолете, а вместо этого он стал доктором для покойников, и я спрашиваю себя, кто мог так на него повлиять. – Она бросает на меня сердитый взгляд. – Интересно, кто, черт возьми, сделал эту фотографию и почему я не знала, что он был здесь, – бурчит Кэтлин. – Не знаю, о чем вы думали, когда пришли сюда и подсунули мне это. Может, хотели натолкнуть меня на мысль о том, что вот он был здесь и даже не попытался со мной увидеться. Я-то знаю, хорошо знаю…

      Я раздумываю, где Дона Кинкейд была пять лет назад, когда, по моим прикидкам, и сделали этот снимок, и как часто ей случалось приезжать в Саванну, чтобы увидеться с матерью. Может быть, и Джек приезжал сюда встретиться с Доной, но никак не с ее матерью? Сейчас, оказавшись лицом к лицу с Кэтлин, реальной, во плоти, женщиной, о которой я так много слышала, но с которой никогда не встречалась, я начинаю серьезно сомневаться в том, что Джек мог гнать сюда или куда бы то ни было еще свой «мустанг» для того, чтобы повидаться с ней пять лет назад или даже десять. Невозможно представить, что он все еще любил Кэтлин Лоулер или просто вспоминал о ней. Она жестока и не знает сожалений, полностью лишена сочувствия, а десятилетия злоупотребления алкоголем, нездорового образа жизни, а потом и тюремное заключение сделали свое дело. Она уже давно не может претендовать на красоту и очарование, а это для моего тщеславного заместителя всегда имело большое значение.

      – Мне не известно, ни где была сделана фотография, ни остальные детали, – повторяю я. – Эта фотография в числе прочих была в его кабинете, и я подумала, что вы хотели бы иметь такую, так что можете взять ее себе. Я не всегда знала, где находится Джек в тот или иной момент на протяжении тех двадцати лет, что мы так или иначе проработали вместе. – Я даю понять, что была бы не прочь получить о нем больше информации.

      – Джек, Джек, Джек, – произносит Кэтлин и вздыхает. – Непоседа. Сегодня здесь, завтра там, а я в одной и той же проклятой черной дыре. Я провела здесь, в разных камерах, большую часть жизни, и все потому, что любила тебя, Джек.

      Она смотрит на фотографию, потом на меня, и в ее глазах больше жесткости, чем печали.

      – В последний раз я продержалась на свободе совсем недолго, – добавляет она, словно я приехала исключительно для того, чтобы узнать о ней все. – Как все, кто подвержен сильным страстям, я постоянно срываюсь и лишь с одного крючка сорваться не могу. Моя страсть не имеет ничего общего с воздержанием. Я брежу успехом. Я никогда не могла позволить себе успех, на который была способна, потому что моя карта не так легла. Так уж я устроена, чтобы раз за разом терпеть провалы. Я это и имела в виду, когда говорила о генетике. Все дело в моей ДНК. Господь

8

Л и н д б е р г Чарльз Огастес (1902–1974) – американский летчик, первым перелетевший Атлантический океан в одиночку.