Хейсар. Василий Горъ

держать его за руку и тонуть в его глазах было здорово – горячая вода постепенно вымывала из души всю ту грязь, в которую я окунулась, отняв чужую жизнь, а взгляд Меченого наполнял ее спокойствием и уверенностью в правильности содеянного.

      Слова были лишними – он чувствовал, что мне действительно становится легче, а я знала, что не одинока…

      …Через вечность, когда вода окончательно остыла, я пришла в себя и поняла, что пора перебираться в опочивальню.

      Встала, выжала волосы и попросила Крома подать мне полотенце.

      Подал. Но перед этим опустил взгляд и покраснел.

      Я не придала этому значения – перебралась на табурет, кое-как вытерлась и высушила волосы, потом снова вцепилась в руку Меченого и потащила его в свою опочивальню…

      …Ночная рубашка, простыни и одеяло оказались холодными. А под балдахином – темно и страшно. Поэтому я снова вцепилась в пышущую жаром ладонь Меченого и уставилась на его лицо, на котором играли отблески света мерной свечи.

      «Кто сказал, что Бездушные живут и дышат Тьмой? – мелькнуло в голове. – Кром – это олицетворение Света и тепла!»

      – Добрых снов, Мэй! – нервно улыбнулось «олицетворение Света» и попробовало задвинуть боковой полог.

      Не тут-то было – я придержала его руку, потом решительно отодвинулась от края ложа и взглядом показала на освободившееся место:

      – Ложись рядом… Я без тебя не усну…

      Кром отрицательно помотал головой:

      – Нет. Не могу…

      – Просто приляг… На самый край… И не отнимай руку…

      Вспомнила. Покраснела до корней волос. Потом торопливо отодвинулась подальше и рванула одеяло к подбородку.

      По губам Меченого скользнула грустная улыбка.

      «Дурень! Мне все равно, простолюдин ты или дворянин! Ты – человек, которого я уважаю…» – мысленно заорала я и вдруг поняла, что говорить об этом бессмысленно – он все равно не поверит.

      Тем временем Кром справился со своими чувствами и учтиво поздоровался:

      – Доброе утро, леди! Как вы себя чувствуете?

      Заострять внимание том, что он перешел на «вы», я не стала – сонно улыбнулась, хорошенечко потянулась и, пододвинувшись обратно к Крому, вернула руку и ногу на их законное место.

      Он растерялся. Настолько, что ненадолго потерял дар речи. А когда обрел его вновь, то смог выдавить из себя одно-единственное слово:

      – Мэй?

      – Ты – теплый! – мурлыкнула я. – А там – холодно…

      Он зажмурился и потряс головой – так, как будто пытался проснуться.

      Мне стало смешно, и я решила его добить:

      – Ты не обнимешь меня за спину? А то она мерзнет…

      – Мэй, ты понимаешь, о чем просишь? – потерянно пробормотал он.

      Я ласково прикоснулась кончиками пальцев к его щеке и кивнула:

      – Да! Кстати, помнишь, я обещала, что не отойду от тебя ни на шаг?

      – Угу…

      – Так вот, я хочу добавить, что и спать мы будем вместе…

      – Мэй, ты…

      Договорить