Вечная империя. Первая часть. Кирилл Андреевич Стригин

в двадцать четыре года! В закрытых учреждениях ИСБ никогда не было принято открыто выражать свое недовольство, но неприятный осадок среди других сотрудников все же остался. Корнелий не обращал на это внимание, а Рем иногда еще больше усугублял ситуацию, беззастенчиво пользуясь тем, что его дядя – глава эксперимента. Обычно это заключалось в том, что он попросту отказывался соблюдать субординацию, демонстративно подчиняясь только Корнелию. Чаще всего стычки происходили с доктором Гаем, который по праву считался вторым человеком в лаборатории. Старика это ужасно злило, а Рема, наоборот, забавляло. Гай неоднократно жаловался на него Корнелию, но тот лишь разводил руками (вздыхая и посмеиваясь в душе). Профессор считал, что «мальчик» многое пережил в детстве, поэтому пусть хоть сейчас немного покуражиться. Тем более что он еще очень молод.

      Впрочем, нельзя сказать, чтобы Рем слишком перегибал палку. Он старался быть справедливым в отношениях с коллегами. Среди других участников эксперимента хватало тех, кому Рем, пользуясь связями дяди, помог решить какие-нибудь личные проблемы или даже выпутаться из серьезных неприятностей, не требуя ничего взамен. В принципе Рем добился своего. Он вовсе не был самовлюбленным болваном, как думали некоторые. Со временем вежливо-холодная отчужденность коллег сменилась достаточно теплым отношением. Оставались, конечно, люди, которые на дух его не переносили, но таких было меньшинство. Все те, кто смог разглядеть за вспыльчивым характером Рема (иногда у него случались неоправданно-сильные вспышки ярости, вызванные обостренным чувством справедливости) нечто другое, относились к нему неплохо.

      В принципе Рем был доволен складывающейся судьбой. Учитывая место, которое парень уже занимал, карьера обещала быть головокружительной. Но здесь был один нюанс. Участие в таком эксперименте действительно открывало двери на самый верх, но только при условии его удачного завершения. Провал эксперимента грозил прямо противоположными последствиями, а сейчас пахло именно провалом. Рема это жутко выводило из себя, но он ничего не мог поделать. Он попросту стоял и старательно вымещал злобу на ни в чем не повинном дереве, молотя со всей дури по тренировочному столбу. Кроме него в спортивном зале больше никого не было, и Рем вздрогнул, когда плеча коснулась чья-то рука. Парень обернулся и увидел, стоящего позади Корнелия:

      – Приведи себя в порядок, – резко приказал профессор, недовольно скользнув взглядом по сбитым в кровь кулакам племянника. – И отправляйся в лабораторию. Сколько у нас осталось подопытных?

      – Не меньше сотни заключенных, – недоуменно ответил Рем. – Еще с десяток добровольцев. Но какое это имеет значение? Я думал, что теперь…

      – Ситуация хуже, чем ты думаешь, племянник, – перебил его Корнелий. – Ты должен немедленно испытать «эликсир Б» на всех заключенных. Мне нужна четкая статистика по выжившим, если они будут. Гая можешь пока в известность