Долгое дело. Станислав Родионов

ковра.

      – Роюшка, ты же будешь мешать, – заметила Аделаида Сергеевна.

      У овчарки дрогнуло острие ушей. Она убрала язык, встала и степенно прошла к секретеру красного дерева, за которым пропала, как замуровалась в стену.

      – Начнем. Молодой человек, пройдите в соседнюю комнату и сядьте за стол. Когда мигнет лампочка, снимите трубку.

      Он поднялся и неуклюже прошагал за дверь, на которую она показала.

      В маленькой комнатушке ничего не было, кроме столика, стула и телефона. Даже окон не было. Пустые стены неопределенного серого цвета освещались тусклой лампочкой без абажура. Застойный воздух отдавал лежалым тряпьем и рассохшейся бумагой. Тишина шуршала обоями. Видимо, это была кладовка – идеальная комната для размышлений, потому что глаза и уши тут отключались.

      У телефона стояла крохотная пепельница – окурка на три. Он торопливо вдавил туда начатую сигарету, и тут же где-то в углу мигнула синяя лампочка. Он взял трубку.

      – Единственное условие, – произнес бесцветный, как у робота, голос, отвечать честно. Первый вопрос: что вы делаете, когда вам не спится? Подумайте.

      – Мне всегда спится, – удивился он.

      В трубке что-то щелкнуло. Он подержал ее, раза два дунул и неуверенно положил. Возможно, стоило бы сказать, что если в библиотеке попадался детектив, то не спал часов до трех.

      Лампа опять мигнула. Он схватил трубку.

      – Кого больше любите: детей или собак? Подумайте.

      Он помолчал, заколебавшись, – детей никогда не имел, а собак держал не раз. Но было велено говорить правду.

      – Собак.

      Трубка щелкнула. Он понял, что на аппарат ее можно и не класть, поскольку связь отключалась где-то в другом месте. Зря сказал про собак, цинизм это – любить их больше детей.

      Лампа мигнула.

      – Да? – спросил он, забывшись.

      – Ваш самый любимый цвет? Подумайте.

      Он старался думать, но думать было не о чем.

      – Все одинаковы.

      Трубка отключилась. Вроде бы замолчала надолго, и он пожалел, что притушил сигарету. Тянуло курить. Даже стало как-то не по себе, и успела мелькнуть мысль о воздухе, которого здесь явно недоставало. Затем показалось, что сзади кто-то стоит и дышит ему в спину. Он обернулся…

      Серая пустая стена, на которой ничего нет, даже гвоздя не вбито. Он опустил глаза и вздрогнул – взгляд уперся в красную пасть, дышащую жарко и сильно. Собака наблюдала за ним, принюхиваясь к постороннему запаху влажным антрацитно-блестящим носом. Это был Рой. Нет, скорее всего, другая собака, потому что дверь не открывалась. Но когда он входил, овчарки в комнате не было.

      Свет мигнул. Трубку он поднес к уху запоздало, когда та уже повторила вопрос:

      – Пробуете ли вилкой хлеб в булочной? Подумайте.

      – Не пробую.

      И через считанные секунды опять синее мигание и новый вопрос:

      – По лестнице поднимаетесь пешком или обязательно ждете лифта? Подумайте.

      – Поднимаюсь, если испорчен.

      Вопросы пошли