Долгое дело. Станислав Родионов

что они могут войти. Парень и девушка осторожно протиснулись. Сзади, вроде бы сама, дверь захлопнулась с тем же легким звоном.

      В передней был полумрак. Зеленоватый рассеянный свет падал из круглого окошка-ниши, как из иллюминатора, за которым, казалось, лежит толща океана. Хозяйка темнела плотной фигурой, выжидая.

      – Мы хотели бы… – начал он и замолчал, подбирая слово.

      – Погадать, – досказала его спутница.

      – Вытрите ноги, – предложила хозяйка.

      Они усердно заскребли подошвами по какому-то липкому мягкому коврику.

      – Проходите.

      Большая комната ударила в глаза ярким светом. Казалось, что все тут излучало сияние: стены, забранные в рост человека глянцевой тканью; хрустальная люстра, игравшая мелкими гранями, как колотый лед; цветное стекло висячих полок; белый пушистый ковер, отливающий тусклым оловянным блеском…

      – Садитесь, – услышали они откуда-то голос хозяйки, которая исчезла, пока гости рассматривали комнату.

      Они напряженно опустились в мягкие кресла, расположенные так, чтобы их ноги остались на паркете и только носками касались коврового ворса.

      – Хотите погадать? – спросил их низкий грудной голос. И тогда увидели туфли, на которых пряжки играли теми же огоньками, что и люстра. Чулки цвета лучшего южного загара, туго обтягивающие ноги, особенно повыше колен, до первой пуговицы платья-халата. Руки, кремовые, как и чулки, с блестками колец и перстней. И черную тень, которая отрезала ее чуть повыше второй пуговицы, но ниже груди.

      Аделаида Сергеевна неясно белела лицом между торцами высоченного шкафа-пенала и еще каким-то сооружением из дерева и стекла. Рядом стоял маленький столик из черного мрамора, который, казалось, и бросал свою черную тень на ее лицо. Кроме телефона, на столике ничего не было.

      – Значит, хотите гадать? – повторила хозяйка. – А, наверное, комсомольцы.

      – Нам дали ваш адрес… – начал он.

      – Я, молодой человек, не гадалка. Я – предсказательница.

      – Нам все равно, лишь бы правду, – забеспокоилась девушка.

      – Что желаете узнать?

      – Аделаида Сергеевна, – стараясь говорить строже, начал он. – Мы хотим пожениться. Валентина уже была замужем, есть ребенок. Вот и решили, чтобы, значит, не портить мою судьбу, ее и ребенка… Любовь-то любовью, а жизнь есть жизнь.

      – Ведь в Загсе не посоветуешься, – вставила Валентина.

      – Хотите выяснить совместимость, – определила хозяйка. – Пятьдесят рублей.

      – Дороговато, – удивился он.

      – Дороговато? – удивилась и Аделаида Сергеевна. – Узнать свою судьбу за пятьдесят рублей – дороговато? Молодой человек, я вам сообщу банальный факт: бутылка дешевого коньяка стоит десятку.

      Видимо, от негодования она ерзнула в своем полумраке, и нижняя пуговица платья-халата расстегнулась, обнажив всю ногу и розовое, уже незагорелое тело над чулком.

      Он быстро перевел взгляд на ковер, а когда поднял глаза, то пуговица была застегнута.

      – Хорошо, –