Стеклянный отель. Эмили Сент-Джон Мандел

и его тон был столь убедителен, что на секунду в голове Винсент промелькнула нелепая мысль, будто они и вправду женаты.

      – Что ж, поздравляю, – сказал Марк и поднял бокал. – Поздравляю вас обоих. Чудесная новость, просто чудесная.

      – Можно поинтересоваться? – спросила Луиза. – Свадьба была пышная или только для своих?..

      – Если бы мы затеяли большую свадьбу, – сказал Джонатан, – вы были бы первыми в списке гостей.

      – Можете представить, что мы устроили свадьбу в мэрии? – добавила Винсент.

      – Боже, – произнес Марк, а Луиза сказала: – Мне нравится ваш подход. Донна скоро выходит замуж – наша дочь, – и это кошмар, столько суеты с организацией, логистикой, столько переживаний и головной боли, меня так и тянет посоветовать им взять пример с вас и просто тайно пожениться.

      – Есть свой смысл в том, чтобы пожениться тайно, – ответил Джонатан. Свадьба – это сложное предприятие. Нам не хотелось никакой шумихи.

      – Пришлось уговорить его, чтобы он взял выходной, – вмешалась Винсент. – А то сначала он предлагал пожениться во время перерыва на обед.

      Все засмеялись, и Джонатан обнял ее. Винсент чувствовала, что ему нравится ее импровизация.

      – У вас был медовый месяц? – спросил Марк.

      – На следующей неделе мы поедем в Ниццу, а потом в Дубай на выходные, – ответил Джонатан.

      – Да, – сказал Марк, – помню, ты говорил, что тебе там нравится. Винсент, а ты уже была?

      – В Дубае? Нет, еще ни разу. Жду с нетерпением.

      И так далее и тому подобное. Ей не хотелось врать, но она ясно осознавала свое положение. Работа в баре научила ее притворяться. Ложь давалась ей на удивление легко, и это даже беспокоило. В ту ночь, когда Джонатан подошел к бару в отеле «Кайетт», кто-то оставил на окне ужасную надпись, а Винсент тем временем натирала бокалы, считала минуты до конца смены и задавалась вопросом, как ей вообще пришло в голову сюда переехать. Она пыталась представить свою дальнейшую жизнь и не видела для себя никакого будущего: можно было, конечно, уйти из этого отеля и устроиться в другой, а потом в еще один, и еще один, и так до бесконечности, но увольнение из «Кайетт» не изменило бы сути вещей. Беда Винсент тянулась из года в год: она знала, что отнюдь не глупа, но можно быть умным и не знать, чем заняться в жизни, равно как можно понимать важность университетского диплома, но не желать взваливать на себя непомерную ношу в виде кредита за обучение; к тому же среди коллег Винсент в баре были люди с высшим образованием, поэтому очевидно, что диплом не всегда спасает. Одни и те же мысли преследовали ее по кругу, и ее затошнило и от них, и от себя самой, когда к барной стойке подошел Джонатан. В том, как он с ней разговаривал, в его богатстве, бросавшемся в глаза, и не менее очевидной заинтересованности в ней, она увидела путь к гораздо более легкой жизни или, во всяком случае, другой жизни; шанс пожить в другой стране, заняться чем-то другим, помимо работы в баре, и в другом месте, – перед такой перспективой было трудно устоять.

      Необходимость